И тогда я начала присматриваться к заключенным, с интересом подметив, что немало из них страдают схожими симптомами. Из-за чего чаще начинали драки и насиловали местных женщин, причем нередко доходя до рукоприкладства, даже если жертва не сопротивлялась. Да что там, даже у безотказной Никси я разглядела синяки под глазом и скулой!

Когда я увидела одну из первых шлюх «Звездного креста» изрядно помятой, на несколько минут мой мозг словно отключился от реальности, пытаясь подсознательно анализировать эту информацию. А после я поняла то, о чем ранее, в силу нервного напряжения, опрометчиво не задумывалась: Дорфин, патлатый маркиз. Тогда ведь я оказалась права, у него был звездный взрыв. Которым этот ублюдок наверняка барыжил среди заключенных! Следовательно, если он умер, то и клиентура осталась без поставщика дури, вызывающей сильнейшее привыкание. Но в то же время, судя по симптомам, совсем без наркоты им жить теперь не приходится. Значит, Дорфин был не единственным, кто толкал эту дрянь в стенах тюрьмы. В таком случае, этих самых поставщиков можно попытаться найти.

Только вот еще больше меня напугала другая догадка: тех, кто сидел на звездном взрыве, похоже, было немало в этих стенах. Особенно с поправкой на то, что проблемы с «перебоями поставок» испытывает лишь часть заключенных. В таком случае всплывает логический вопрос: кто поставляет наркотики в «Звездный крест», да еще и в таких количествах? Более того, у местных совершенно точно нет денег. У некоторых есть те или иные вещички, раздобытые, либо заработанные в этих стенах. Однако даже они – невероятная редкость. Передачек от родственников здесь тоже практически не бывало – лишь раз в календарный год, да и то посылки тщательно досматривались, и никаких денег в них, естественно, не допускалось. Потому единственное, что большинство сидевших могли предложить в обмен на регулярные дозы – услуги. Услуги, которые не особо нужны наркобаронам вне стен этой тюрьмы.

Исходя из этого, напрашивается занятный вывод: те, кто толкал и толкает здесь звездный взрыв, не обязаны выплачивать хозяевам деньги за реализованный наркотик. Возможно потому, что те щедро жертвуют его в «фонд помощи заключенным». А возможно потому, что у этих барыг в принципе нет хозяев, с которыми они должны рассчитываться! Если здесь в самом деле имеет место второй вариант, значить это может то, что наркотик, который они распространяют, принадлежит лично им. В таком случае, самым правильным было бы задать вопрос: а откуда тогда они его берут?

– Фрид, а ты сама брала у Дорфина звездный взрыв? – поинтересовалась я, прекрасно понимая, какой реакции на такой вопрос следует ожидать от женщины, пожертвовавшей собой ради жизни сына… чтобы тот вскоре подсел на звездный взрыв и умер от его побочных эффектов.

– Совсем долбанулась, что ли? – выпалила она, и в ее обычно мертвых глазах внезапно – впервые за все время нашего знакомства – проскочил гнев.

– Просто я подумала, ты ведь была знакома с патлатым маркизом? – заговорила я, якобы пытаясь реабилитироваться.

– Многие были с ним знакомы.

– Но не всем своим знакомым он толкал наркоту?

– Тех, кто сидел на его игле, было много. Но знакомых он себе завел еще больше, потому и сумел так высоко здесь вылезти.

– А я думала, он стал в этой тюрьме таким важным благодаря тому, что толкал звездный взрыв.

– Смеешься? – пробурчала Фрид, снова отведя взгляд и уставившись в столешницу. – Здесь полно барыг, но далеко не все они взобрались туда же, куда удалось взобраться патлатому маркизу.

– Ну, они, я так понимаю, подхватили хотя бы его клиентов, если не положение?

– Только больше напряжения создали, – недовольно фыркнула женщина, потирая шею, на которой один из насильников оставил синяки. – Пытаются удовлетворить тех наркоманов, что «осиротели». Но у самих порошка для всех страждущих не хватает, система «взаимодействуй и не мешай другим барыгам» работала слишком слаженно. Порошка приносилось ровно столько, чтоб хватило всем, кто уже сидит… ну, может с небольшим запасом – на всякий случай. Когда же один из дядюшек с мешком подарков пропал со сцены, детишки, которым он так и не подарил положенные им игрушки, устроили здесь дурдом.

– Откуда они вообще здесь звездный взрыв берут? – пробурчала я так, чтобы мой вопрос звучал скорее как сказанное к слову фырканье.

– Совсем местной жизни не знаешь? – наморщила брови Фрид, продолжая безучастно пялиться в стол. – Я думала, твой король тебе что-то рассказал перед тем, как его грохнули.

– Нет, ничего не говорил… – протянула я, пытаясь сохранить спокойное лицо, несмотря на упоминание Джена.

– То есть, слухов о фабрике ты не знаешь?

– Какой фабрике?

– Ну, говорят, что на нижних уровнях станции есть тайная фабрика, – пожала плечами женщина. – И часть заключенных допущена туда, чтобы работать на производстве. Все они якобы живут вместе с нами, но о том, что работают на фабрике, помалкивают. Без понятия, что им за это полагается… может, еда получше, или еще какие-нибудь плюшки. В общем, часть из этих заключенных, по слухам, и тащит с производства порошок, ухитряясь как-то его незаметно проносить. А после уже толкают «своим» наркоманам, которые у них за него из рук есть готовы. И Дорфин (если все эти сказки правда, конечно) был одним из тех работников тайной фабрики.