– Да, пожалуй. Возможно, это и хорошо, что сохранилась только одна такая машина, - Коракс с готовностью принял протянутую руку, ничуть не расстроенный поражением. 

– Уверен, ученые нашего отца или технолорды Марса скоро сумеют разгадать секреты симулякра, - откликнулся Жиллиман, помогая ему встать на ноги.
– Наступает новая эпоха просвещения, и секреты древности снова станут нашими. И тогда, может быть, у каждого легиона будет нечто подобное. Симулякр, при всех его недостатках, обходится с разумом куда мягче гипномата, и позволяет сохранить самосознание - поэтому упражнения запоминаются куда лучше, и обучение проходит быстрее. В конце концов, без ошибок не бывает обучения.

Коракс оглянулся, рассматривая устройство и людей, в молчании возившихся с ним. Симулякр был наследием канувшей в небытие Эры Технологий, найденным Жиллиманом во время одной из кампаний. В исходном виде машина наверняка была меньше, имперские технологии позволили восстановить ее в полном объеме, увеличив в разы.

Механизмы симулякра, словно толстые, хитроумные стены, охватывали весь зал, в котором находились примархи. Все, что окружало их - операционные станции, точки подключения, медицинское оборудование и два десятка коек для погружения в искусственную реальность, - все это находилось внутри устройства, а блоки пощелкивавших когитаторов и жужжащие катушки заполняли практически весь отсек корабля, на котором оно находилось. 

– Будь с ним поосторожнее, - сказал Коракс наконец.
– В том, что некоторые древние знания оказались утеряны, есть свои плюсы. Я уверен, что в этой ложной реальности таятся собственные опасности. 

– Возможно, - согласился Жиллиман, - но теперь мы стали мудрее, чем те, кто жил до Долгой Ночи, и когда Империум будет достроен, не останется ничего невозможного. А теперь - как ты смотришь на то, чтобы продолжить нашу беседу вечером? У меня есть еще несколько дел, не терпящих отлагательства. 

– У меня тоже есть кое–какие дела. Я получил новые распоряжения с Терры и должен подготовиться к отлету.

– Значит, мы скоро расстанемся, - с сожалением покачал головой Жиллиман.

Коракс кивнул и мрачно, едва заметно, улыбнулся. Улыбка выглядела болезненной - смех Коракса всегда был искренним, но простая улыбка, казалось, давалась ему с трудом. Жиллиману подумалось, что это оттого, что брат провел детство за решеткой.

– В таком случае - до вечера, брат, - сказал Коракс.
– Я буду ждать.

II

ПАДЕНИЕ ДОМА АДРИНОВ

Впереди было много праздников. Аранан Армадон Адрин, может быть, и не возражал бы, если бы все вечеринки были просто вечеринками. Однако теперь приближались затяжные празднования Спасения, и в следующие три месяца, в перерывах между утомительными рабочими сменами, киаварцы будут вынуждены праздновать канун Восстания, Атомный день, день Спасителя, Ночь принятия условий и Обновление клятв. На приемах между этими праздниками решалось множество деловых вопросов, и большую часть этих приемов Аранану необходимо было посетить.

Нынешний прием проводился в Музее Киавара, самой престижной площадке для мероприятий, утонченной насмешке над Механикум, новыми властителями планеты. Все–таки киаварские политики слишком мелочны, подумалось Аранану. Ему самому приходилось лавировать между теми и этими, усиленно избегая зрительного контакта, наблюдая за попытками техногильдийцев завязать светскую беседу с их хозяевами–полулюдьми. Попытки проваливались по двум причинам - во–первых, техножрецы Механикум к светским беседам были не способны, во–вторых, на физиономии каждого из присутствующих гильдийцев светилась неприязнь, плохо скрытая за вымученной улыбкой. 

И все же гости настаивали на продолжении беседы. Хотя ни одна из сторон не понимала другую, их ненадолго объединяла медленная, ритуальная пытка официального общения. Киаварцы были вкрадчивы и неискренни, а жрецы Механикум, причудливые киборги, укутывавшие свои мозги в провода и диоды, не могли удержаться от объективности. В общем, диалог выходил так себе - на этом приеме системный кризис Киавара стал очевиден для всех.

– Безобразие какое, - пробормотал себе под нос Аранан и поболтал остатками вина в бокале, наблюдая за крохотным водоворотом. Напиток был слабым и, нагревшись, растерял всякие остатки вкуса. 

Знакомый голос, раздавшийся совсем рядом, заставил Аранана поднять голову. Меньше чем в четырех метрах от него обнаружился Эв Тенн, один из немногих ровесников Аранана на этом приеме. Эв Тенн был настоящей бестией, и стал легендой в своем социальном кругу уже тогда, когда Аранан только делал свои первые, неуверенные попытки выбраться из–под опеки матери. По правде говоря, Эв приходился другом не самому Аранану, а его кузену. Сам он не был особенно близок с Эвом, и все же, увидев его, испытал огромное облегчение.