– Вот уж много шума из ничего, - сказал он.
– Я в открытую заявил то, что каждый из вас думает про себя.
– Успокойтесь сударыня, - прорычал он сквозь зубы, - не то я разорву ваше платье, и тогда все ваши гости увидят, за что они платят. Давайте, господа, подходите! Кто хочет попробовать моего клинка!

– Но, в конце концов, что вы намерены делать?
– спросил у него один из присутствующих.

– Я хочу выманить из норы содержателя мадам, человека, оплачивающего всю эту роскошь.

Мне кажется, ему пора защищать свою собственность. Ни один дворянин не станет драться из-за потаскухи, и лишь тот, кто платит ей, может требовать у меня сатисфакции. Итак, где банкир Лаборд?

Из толпы, окружавшей Жиля и его жертву, отделился невысокий, смуглый человек, его нарядный, богатый костюм не скрывал большой физической силы.

– Господина Лаборда здесь нет, - сказал он с итальянским акцентом, но, впрочем, есть господин Керноа...

– Как, господин Керноа?!
– воскликнул Жиль.
– Но откуда взялся господин Керноа?

– А почему бы не быть господину Керноа?!
– закричала Жюдит.
– Почему у меня не может быть супруга?! Кто вас просил вмешиваться в мою жизнь?! Идите вон! Вы и ваш адмирал! Американцы просто невыносимы, считают, что им все дозволено. А вы, сумасшедший негодяй, дорого заплатите за мое унижение, ибо тот, кто меня защищает, не оставит безнаказанным это оскорбление...

– Правда? Ваша честь задета? Какое горе!

Хватит, красотка, довольно лжи! Жил-был когда-то добрый врач из Ванна, Джоб Керноа, он действительно женился на вас, но был убит в вечер свадьбы. А теперь он, оказывается, воскрес и... жалован сверх меры!

Молодая женщина взглянула расширенными от ужаса глазами на своего мучителя, вскрикнула и упала в обморок. Она выскользнула из рук Жиля, опустилась к его ногам, и ее стройная, грациозная фигурка легла на розовый мрамор пола.

Один из итальянцев опустился перед ней на колени и попытался привести в сознание.

– Сударь, если вы ее убили, ответите головой!
– воскликнул он, поднося к лицу Жюдит ароматическую соль.

– Не волнуйтесь, она уже дышит. Это обычный обморок.

– Кто знает... Эй, уксус, салфетки! Позовите горничную! Госпожу де Керноа надо перенести в ее комнату!

Безжизненную Жюдит слуги перенесли в спальню, туда же побежала взволнованная горничная.

Небольшая группа игроков и прожигателей жизни с любопытством и хладнокровием наблюдала за развитием скандала, как если бы события разворачивались не в салоне дамы полусвета, а на сцене театра. Для этих людей госпожа де Керноа была лишь приятной хозяйкой, роскошной и любезной, страсть к игре убила в них все человеческие чувства, кроме, возможно, любопытства. Вот и теперь, они не спешили вернуться к карточным столам, не без основания надеясь увидеть еще что-нибудь интересное.

Действительно, итальянец поднялся, машинально отряхнул колени и подошел к Жилю, безучастно смотревшему, как уносили Жюдит.

– Поговорим о том, что касается только нас двоих, господин оскорбитель женщин! Керноа сегодня нет дома, как и господина Лаборда, лучшего друга несчастной женщины, но их заменю я.

Добавлю, что я очень силен во владении любым оружием и рассчитываю вас убить.

– Пожалуйста, не стесняйтесь. Но прежде чем вы получите это удовольствие, я хотел бы узнать, кому несуществующая добродетель обязана защитой? Вы что, один из совладельцев или только кандидат на титул?

– Вас не касается! Я принц Караманико, полномочный министр Его Величества короля Обеих Сицилий. Я думаю, этого достаточно... Я во всеуслышанье заявляю, что вы подлец и негодяй!

Вы будете драться?!

– Ну что ж, вы именно тот человек, которого мне хотелось убить. Дуэлью больше, дуэлью меньше, мне безразлично, ибо, предупреждаю вас, я тоже силен во владении оружием.

Широкая улыбка открыла белые безупречные зубы итальянского принца.

– Правда? Вы мне доставите истинное удовольствие, на свете ценны лишь две вещи: достойный противник и красивая женщина. Господа, - добавил он, обращаясь к толпе любопытствующих игроков, - здесь вам больше не на что смотреть, возвращайтесь к вашим играм. Продолжение сегодняшнего скандала касается только этого человека и меня, и вы напрасно думаете, что мы начнем вспарывать друг другу животы прямо здесь.

– А почему бы нет?
– спросил Жиль.
– В саду нам будет вполне удобно.

– Несомненно, но если вам нравится драться в саду, то я бы предпочел мой сад. Я живу на Шоссе д'Антен в двух шагах отсюда. Нам там никто не помешает. Согласны?

Жиль не успел ответить, между противниками встал Джон Поль-Джонс.

– Господа, вы увлеклись, дуэль невозможна.

Подумайте о ее последствиях. Посольская миссия - это территория иностранного государства, и дуэль там равносильна объявлению войны...