– Да, мадам, я знал, на какой риск иду. Но, Ваше Высочество, я прошу не делать этого, потому что речь идет с спасении души, вернее двух душ, ибо моя тесно связана с другой.

– И очень плохо связана, как я могу судить по апломбу, с каким вы пользуетесь ложью. Но, раз я вас приняла, я вас выслушаю, вы пробудили мое любопытство. Ведь вы сказали, что слывете умершим, а кто откажется побеседовать с покойником? Итак, скажите, какую же ошибку вы совершили, что она потребовала вашего исчезновения?

– Большую ошибку, мадам. Я имел несчастье не понравиться монсеньеру графу Прованскому, он оказал мне честь, возненавидев меня. Добавлю еще, что умер я по приказу короля.

– Ах!

Подперев одной рукой подбородок, другой поглаживая большой золотой крест, висевший у нее на шее, мадам Луиза, казалось, взвешивала каждое слово своего посетителя.

– Чем вы можете доказать, что на этот раз говорите правду?
– тихо спросила она.

– Клянусь честью дворянина и верой в Христа!

– Хорошо! История вашей странной смерти меня не интересует, это секрет короля, моего племянника. Но я хочу знать, зачем вы приехали в монастырь?

– Я хотел молить Ваше королевское Высочество вернуть мне мою супругу Жюдит де Турнемин, привезенную сюда мосье под именем Жюдит де Лятур, и которую Ее Величество королева почтила своим покровительством.

Бледное лицо принцессы внезапно покраснело.

– Сегодня ночь сюрпризов, - воскликнула она, не скрывая раздражения. Я слышу странные вещи! Вы утверждаете, что эта бедная молодая женщина, такая скрытная и таинственная, не захотевшая довериться даже мне, была замужем, и замужем за вами?

– Мы соединились двадцать шестого августа прошлого года в часовне Святой Девы собора Святого Людовика в Версале. Ваше Высочество может проверить мои слова. Добавлю только, что девичья фамилия моей жены не де Лятур, а де Сен-Мелэн. Мои слова проверить очень просто, вам стоит лишь послать за ней...

– Послать за ней?! Но, сударь, ее здесь больше нет. Ее здесь нет уже несколько месяцев, на второй неделе поста королева забрала ее отсюда.

– Королева?!
– прошептал ошеломленный Турнемин.
– Мадам... Мадам, умоляю вас. Ваше Высочество ошибается.

– Сударь, вы забываетесь! Если я сказала, что за мадемуазель де Лятур прислала королева, значит, так оно и есть. Когда эта молодая девушка только поступила в наш монастырь, королева распорядилась никому, кроме нее, не поручать Жюдит де Лятур, вот почему я была вынуждена отказать моей племяннице графине Прованской, лично приезжавшей за своей чтицей.

– Королева за ней тоже приезжала сама?

– Какие глупости! Она прислала ко мне свою подругу Диану де Полиньяк с приказом отпустить Жюдит де Лятур. Так что теперь ищите свою супругу у королевы.

Ударил колокол, призывая монахинь на молитву, но посетитель, сраженный услышанной новостью, не двигался.

– Сегодня праздник Святой Клотильды, королевы Франции, - тихо сказала аббатиса.
– Завтра Троица. У нас канун праздника, мы постимся, наш день будет трудным. Будьте добры, сударь, покиньте нас, наступает час молитвы, и я помолюсь за вас. До свидания.

Она позвонила в колокольчик и вызвала привратницу. Жиль опустился на колени, настоятельница благословила его.

Тяжело вставая с колен. Жиль воскликнул:

– Напутствуйте меня. Ваше Высочество, и пусть ваша молитва охранит меня от ада, в который я погружаюсь, покидая вашу святую обитель.

Взволнованная горем молодого человека, мать Тереза перекрестила его.

– Да хранит вас Бог!
– только и сказала она.

Турнемин поклонился и быстрым шагом направился к выходу, сестра-привратница с трудом поспевала за ним.

Долго настоятельница прислушивалась к удаляющимся шагам странного посетителя, потом преклонила колена перед распятием.

– Господи, спаси и сохрани этого бедного юношу, я видела смерть в глубине его глаз.

***

Как ветер мчался Жиль обратно в Париж, но не гнев гнал его. Быстрая езда и порывистый свежий ветер подействовали на него умиротворяюще. Он взял себя в руки и, остановившись у часовни Нотр-Дам-де-Лоретт, спешился и подошел к фонтану, журчащему у самой стены часовни. Он опустил разгоряченное лицо в прохладные струи и после двух-трех омовений вновь стал самим собой, смог трезво смотреть в лицо событиям и фактам. Разбилась самая дорогая его мечта: он захотел узнать и узнал...