В книге владыки Евлогия «Путь моей жизни» об убийстве Владимира высказана горчайшая правда: «В злодействе свою роль сыграл и Алексей Дородицын, но кровь его и на монахах лавры».

Когда большевики взяли Киев, их командующий Муравьев поселился в лаврской гостинице, наставника Климента предупредили: «Если к вам ворвутся с обыском, с требованием денег – звоните ко мне».

Евлогий утверждает: сами монахи указали матросам, их было всего пятеро, где искать деньги. Народ-де несет в лавру много, а братии достается мало, все проедает он, хозяин Украинской церкви.

Один только келейник владыки, семидесятилетний инок Филипп, последовал за высокопреосвященным, но часовые у ворот его не пустили. Климент почему-то не осмелился побеспокоить Муравьева… Позвонил коменданту города и услышал: приказа об аресте не было. Тотчас полсотни матросов отправились на поиски митрополита, искали не больше получаса и вернулись ни с чем.

А вот баба нашла, в девять утра, и не где-нибудь – возле монастырской стены. Панагию и крест бандиты с владыки сорвали, даже набалдашник с посоха открутили… Шубу почему-то бросили.

Не за эту ли невинно пролитую кровь приговорили себя монахи к изгнанию из стен святой в веках лавры?.. Но кровь убиенного святителя не только на них, она на всех отщепенцах, отпадающих от единой Русской православной церкви… Не Богу служат Дородицыны и Клименты – мамоне своей, страстям человеческим, сатанинской зависти.

По Москве загулял слух: немцы взяли Петроград.

Тихон вчитывался в очередное постановление сумасшедшего правительства: «Совет народных комиссаров настоящим доводит до сведения правительств и народов воюющих с нами союзных и нейтральных стран, что, отказываясь от подписания аннексионистского договора, Россия объявляет со своей стороны состояние войны с Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией – прекращенным. Российским войскам отдается одновременно приказ о полной демобилизации по всем линиям фронта». Подписали: Троцкий, Боценко, Карелин, Иоффе, Покровский, Карахан… И от Украины: Медведин и Шахрай.

– Как же так?! – не мог понять святейший. – Договор не подписан, а все войска отправляются по домам.

– Украина две недели тому назад подписала свой, особый договор с немцами, – сказал келейник Яков. – Немцы получают продовольствие, а украинцы – немецкие войска для борьбы с красной Россией.

– Довластвовались. Доведет их Маркс Россию до ручки.

– Ленин власть укрепляет. Образовал малый совет пяти: Ленин, Троцкий, Сталин, Прошьян, Карелин. Двое последних – эсеры. Троцкий назначен продовольственным диктатором.

– Боже мой! Собор наш будто остров в кипящем океане… О единоверческих епископах спорим. Дать старообрядцам епископа, не дать… Дать ли одних викарных…

Из канцелярии прибежал секретарь:

– Беда на беде, святейший! Телеграмма из Питера: Синод закрыт, здание и казна конфискованы. Семьсот чиновников на улице.

– Какая же вторая?

– Позвонили из Кремля: ограблена патриаршья ризница.

– В Синоде хранилось ценных бумаг на сорок шесть миллионов… В ризнице же всякая вещь бесценна… Что еще у нас отберут? Храмы? Жизни?

Большевики словно подслушали патриарха. По чьей-то наводке был арестован епископ Нестор. За неблагонадежность. Во время обыска красные сыщики изъяли два стихотворения, высмеивающие власть.

Снежный ком покатился с горы.

Пришло сообщение из Тюмени: арестован бывший обер-прокурор Синода князь Львов. Ползли слухи: вот-вот должны арестовать святейшего Тихона.

В Епархиальном доме прошло срочное собрание Совета Союза объединенных приходов Москвы. Громких речей не было, решение приняли едино и твердо: защитить патриарха, дать ему охрану из добровольцев.

Вечером делегаты собрания посетили Троицкое подворье.

– Может, и пропуска введем, чтоб как в нынешнем Кремле! – сердито пошутил Тихон. – Не лучше ли, если патриарх останется для всех доступным?

Посланцы прихожан возразили:

– Доступным? Если бы у святителя Владимира имелась хоть какая-то охрана, беды бы не произошло.

– Благодарю вас сердечно. – Тихон поклонился, прижимая руки к груди. – Но вы подумайте хорошенько! Если у вас будет оружие, власти пришлют броневики – раздавить гнездо контрреволюции. Без оружия с вооруженными не навоюешь… Нет, братия! Не имея охраны, патриарх страшнее для безбожников. Нынче я, смиренный, – единое целое с народом. Отгораживаться от мира ради спасения живота – выказать врагу слабость.

– Это временная мера. Православная Россия не простит, если Москва не убережет патриарха.

– Будем уповать на Бога.

Делегация ушла, но у ворот подворья остался караул: пусть у москвичей хоть о патриархе сердце не болит.

Тихон, по обычаю своему, собрался почитать Евангелие, но келейник Яков виновато сообщил:

– Святейший, еще ведь один посетитель дожидается.

– Что так поздно? Кто же это?

– Сказали: диакон Иван Константинович Романов.

– Диакон Иван Константинович? – попробовал вспомнить Тихон. – Приглашай.