– Так, святейший. В трехдневный.

– А что они говорили месяц назад, помните?

– Помню, святейший: монахи сами распускают слухи… Контрреволюция. Грозились сажать за такие разговоры.

– «И это после того, как всего месяц назад наместником лавры получено официальное уведомление комиссара лавры о том, что все слухи о вскрытии мощей преподобного Сергия не иное что, как злонамеренная провокация, распространяемая якобы только монахами монастыря, за что они и будут отныне преследуемы со всею строгостью революционного закона».

Вдруг вспомнил Мишу, брата. У Миши был дар, сильнее бы написал. Да только можно ли пронять всю эту революционную кумирню? Хотят, чтоб им поклонялись. И ведь уже поклоняются.

Просьба о личной встрече и письмо были доставлены в СНК с нарочным, но Ленин избавил себя от трудного разговора с патриархом, надо ведь в глаза человеку смотреть. А главное, придется согласиться: Сергий, действительно, особо почитаемый святой – Куликовская битва, Пересвет и Ослябя… Посему было сказано: занят. Письмо осталось без ответа.

Большевики пылали от нетерпения. Им казалось, вскрыв мощи, они не только развеют миф о нетленности, о святости, но вывернут наизнанку саму душу народа. Святая Русь в считаные дни из оплота веры станет оплотом атеизма.

11 апреля по новому стилю в 20 часов 50 минут пятьдесят членов комиссии окружили раку преподобного Сергия Радонежского. Вспыхнул яркий свет: пошла киносъемка. Председатель Сергиевского Совдепа финн Вакханен отдал приказ наместнику лавры архимандриту Крониду и старцу иеромонаху Ионе: «Начинайте!»

Народ не остался безучастным к насилию властей. К стенам лавры сначала пришли готовые на смерть ради Христа, съехались крестьяне окрестных сел.

Сотню человек часовые пропустили в монастырь – пусть свидетельствуют о позоре церковников. Но все это были верующие люди.

Пока Кронид и старец Иона разоблачали мощи преподобного, прихожане стояли на коленях, молились.

Коль не было выстрелов, осмелели и пошли к лавре слабые духом, робкие сердцем и даже те, кто желал оставаться в стороне от всего.

Кто-то в толпе крикнул:

– Христос воскресе!

– Христос воскресе! – повторили крестьяне.

– Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, – запела площадь, а иные зажгли свечи.

В раке батюшки Сергия были найдены череп, кости, волосы, одежда.

Все это вынули из гроба, положили на стол. Члены комиссии подписались под актом, а богомольцы один за другим пошли прикладываться к священным останкам.

Свет поспешно выключили, съемка прекратилась. Любовь народа к святому для большевиков хуже зубной боли. Промахнулись.

Народ скорбел, с утра началось общее паломничество: поцеловать не только раку, но и мощи – это же удостоиться благодати!

Власти благоразумно позволили монахам вернуть святые останки в раку. Впрочем, поставили на внутренней крышке свою красную печать.

В день престольного праздника на Троицу в лавру пришли, приехали многие тысячи православных. Служил патриарх.

Троица – русский праздник: духовное творение преподобного Сергия Радонежского, его святой завет народу и Отечеству. Как некогда в Смуту, снова на дворе было время разверзшихся небес. Сокровенная тайна Бога стала доступна каждому. И старикам, впадающим в детство, и детям с глазами стариков, ибо год вмещал век и каждый день был предтечею Страшного суда.

Молясь у престола, Тихон чувствовал: преподобный Сергий в алтаре.

Странная мысль пронзила сердце. А что, если Господь повелел святым отцам Русской церкви претерпеть поругание вкупе со всем народом, со всею великой землей? Да пожрет смерть смерть и да обновится жизнь жизнью.

Неподвластна уму Троица Нераздельная, но все в храме знали: ужас стоит под стенами лавры, ибо слышали скрежет когтей антихриста, разорвавшего Русскую землю в клочья, разделившего народ подлее некуда, по семье: сын ищет смерти отца, а отец – жаждет убить сына.

Неподвластна уму Троица Неслиянная, благословляющая свободу человеческой воли и отвергающая иго. Но что такое свобода в России? Бежать без оглядки за ее пределы? Ждать, когда за тобой придут?

Тихон после литургии сказал инокам:

– Знаю, вижу – трудно вам, братие. Может, будет и еще труднее. Не смущайтесь – перед вами ваш игумен. Подражайте его мужеству. Благолепие церковной службы не умалится, если придется служить при лучине и в холщовых ризах.

Не мог взять в ум: лучины и холщины скоро станут ненужными. Монастырей не будет, храмов не будет и священников тоже не будет – в святой России.