– Что ты придумал?
– с надеждой спросила Аглая.

– Стена тут кирпичная. Ее можно сломать и за ней выкопать комнату с ямой. Землю можно выносить в коридор, и даже использовать для того, чтобы заделать вход. Это же глина.

– Чем копать? Инструмент весь за забором?

Гордей вынул лопатку, которой накладывали квашеную капусту.

– Этим. А стену разобьем чем угодно. Она тут тонкая, в четверть кирпича.

– Спасибо, Гордей. Мы поддерживаем твою идею, - Аглая взяла его за руки, - правда, девочки?

Женщины согласились.

– А я не дотерплю до завтра, и даже до обеда, - призналась Фёкла.

– Ты не одинока в своем желании, - поддержал ее Гурьян.
– Я уже туго соображаю, видимо, нервные окончания передавило где-то.

Так как женщины наотрез отказались ходить в туалет в погребе, пришлось открыть дверь, чтобы на лестнице смешался теплый и горячий воздух. И пока он был терпимой температуры, народ постарался успеть справить свои естественные надобности в кадку.

После этого, можно было наконец-то хорошо позавтракать. Аглая, все еще чувствуя себя администратором, сама решала, что можно съесть сейчас, а что оставить на потом. Ничего мясного в погребе не было. Была только малосольная селедка, из которой делали салаты, либо подавали клиентам целиком. Правда, называли селедку плотвой, чтобы не было вопросов насчет исторической аутентичности. Селедку надо было съесть раньше остального, чтобы она не пересолилась. Завтрак прошел на ура, в тишине, нарушаемой работой челюстей и сопением.

Чтобы не терять времени даром, сразу после завтрака Харитон приступил к работе. Он обстукал стену и, найдя место, где она не соприкасалась с глиняной стеной, ударил рукой. Кирпичная кладка сразу прогнулась.

– Вот тебе и инструмент!
– Александр похлопал кузнеца по бицепсу, - сам, как молот.

– Так у них с Лукерьей союз пилы и молота, - Гурьян не удержался от сомнительной шутки.

– Вот я сейчас кому-то язык отпилю, - пригрозила Лукерья.

– Не надо язык, мы его целиком на улицу выбросим, - Харитон, не оборачиваясь, показал кулак, который лег большой тенью на лицо шутника, - и будем держать до готовности.

– Вот, напали вдвоем на одного. Хотите скучно сидеть? Сидите, - Гурьян сложил руки на груди.

– Так тебе скучно? А ну-ка бери инструмент и вперед. Язык у тебя, как отбойный молоток, посмотрим, что ты умеешь руками.

Харитон протянул лопатку в руки Гурьяна. Тот нехотя взял ее.

– Расковыряй цемент и вытащи первый кирпич, - Харитон попросил приказным тоном.

Александру не понравилось, что прошло меньше суток заточения, а уже чувствуется некоторая нервозность в отношениях между людьми.

– Послушайте, работать будем по очереди, например, по полчаса. Аглая пусть следит за временем, а мы, мужики, будем менять друг друга. И не устанем и всё - по справедливости. Идет?

– Нет, ну вы, барин, только и можете, что мудрость изрекать, - в своей манере произнес Гордей.
– Я согласен.

Харитон промычал что-то невнятное.

– А нам что делать-то?
– спросила Фёкла.

– И вам будет работа, позже. А пока, давайте создадим рабочее пространство, а то Гурьян бедный, как червяк изворачивается.

Александр закатал рукава рубахи и первый начал двигать тяжелые бадьи, бочки и ящики. Мужики кинулись помогать, женщины тоже. Передвинули еще не оклемавшегося Вторушу в самый дальний угол. Он пытался возразить, против грубого обращения, но не успел, его оставили в покое. Через несколько минут делать уже было нечего. Вокруг Гурьяна образовалось достаточно свободного места, чтобы замахнуться.

Дело пошло. Гурьян выбил первый кирпич, а дальше все было просто, соседние кирпичи расшатывали и вынимали. Так получилась арочная дыра, высотой в метр. За Гурьяном в руки взял инструмент Александр, потом Гордей и снова Харитон. Яма в стене росла на глазах и так же быстро прибавлялась куча рыжей глины у входа.

Александр, пока отдыхал, поджег свечу и рассмотрел свою язву на ноге. В неровном свете болячка показалась совсем не такой, какой он привык ее видеть. Она будто скукожилась и подсохла. Можно было подумать, что горячий воздух добил ее. Александр облегченно выдохнул. В последнее время он все чаще думал о ней, как о начале злокачественного новообразования.

Александр осмотрел кожу рук, груди. Краснота почти везде сошла. Немного горели скулы, и осталось еще неприятное чувство в горле. Кожа на ушах вздулась мелкими лопающимися пузыриками. Александр поскреб их.

– Зудит?
– спросила Аглая, заметив заботу шефа о самом себе.

– Ага, есть немного. Нет у вас тут каких-нибудь грабелек, спину почесать.

Аглая усмехнулась и выставила ладони с согнутыми пальцами.

– Вот, даже двое.

– Неловко просить...

– Да ладно уж, Александр Сергеич, потом, когда придет время просить прибавку к жалованью, вы не посмеете отказать.

– После тебя я буду чесать спину барину, - занял очередь Гордей.

– Боюсь, что жалование теперь я буду платить вам простой человеческой благодарностью.