Меня привели к искусствоведу Уве Хартманну, который возглавляет этот центр. Хартманн – высокий мужчина средних лет с угловатым лицом и коротко подстриженными седыми волосами. На носу у него очки в полуоправе. Он начал заниматься вопросами происхождения украденных предметов искусства в 1990-х и возглавляет центр с момента его создания в 2008 году. В 2013 году он также был назначен руководителем команды, задачей которой было выявить украденные работы в печально знаменитой коллекции произведений искусства, насчитывающей около тысячи четырехсот работ, недавно обнаруженных в Мюнхене Корнелиусом Гурлиттом, сыном арт-дилера, сотрудничавшего с нацистами.

Хартманн засучил рукава. В его кабинете стояла духота, хотя несколько окон и было открыто нараспашку. Центр по установлению происхождения культурных ценностей помогает финансировать работу, которая ведется в Центральной и региональной библиотеке.

«Мы давно знали, что в наших коллекциях есть такие книги. Мы видели штампы, подписи и экслибрисы. Были разговоры о скелетах в шкафу, но никто ничего не предпринимал», – сказал Хартманн.

Центральная и региональная библиотека – далеко не единичный случай, она даже не относилась к числу библиотек, которые принимали активное участие в грабежах, продолжавшихся по всей Германии. При Третьем рейхе библиотека не получила ни самое большое количество книг, ни самые ценные экземпляры. Нацисты отдавали предпочтение другим библиотекам, особенно более академическим. В отличие от публичных библиотек, таких как Берлинская городская библиотека, университетские и исследовательские библиотеки были закрыты для широкой публики, но при этом также могли принимать похищенную «запретную» литературу.

Одной из библиотек, принявших активное участие в разграблении, была авторитетная Прусская государственная библиотека, теперь известная как Берлинская государственная библиотека, крупнейшая в Германии, история которой восходит к XVII веку. В ее собрании находятся оригинальная рукопись Девятой симфонии Бетховена, львиная доля партитур Иоганна Себастьяна Баха и самый старый в мире иллюстрированный библейский текст, датированный 400 годом нашей эры. В военные годы Прусская государственная библиотека смогла забрать себе гораздо более ценные книги, чем Берлинская городская библиотека. История библиотеки привлекла к себе внимание, когда студент Карстен Зюдов в своей магистерской диссертации 2006 года отметил, что в ее исторической коллекции может содержаться до 20 000 украденных книг. Исследовав этот вопрос, в библиотеке установили, что около 5500 книг, вне всякого сомнения, было украдено. Это число могло бы быть больше, если бы сама библиотека, в свою очередь, не подверглась разграблению Красной армией. По оценкам, в Советский Союз было отправлено два миллиона книг из собрания библиотеки, включая большую часть еврейских книг и рукописей.

Прусская государственная библиотека также сыграла важную роль в качестве канала распространения украденных книг в Третьем рейхе. Награбленное в тысячах библиотек и архивов Германии и оккупированных территорий распределялось довольно очевидном образом. Самые важные коллекции, которые считались значимыми для идеологической работы, делились между РСХА Генриха Гиммлера и ЭРР Альфреда Розенберга. Зачастую две этих организации вступали в открытую борьбу за самые ценные коллекции.

Помимо этого, за возможность прибрать к рукам украденные книги и создать собственные библиотеки боролись и другие нацистские организации, институты и правительственные органы. За ними в очереди стояли национальные библиотеки, университеты и другие учреждения.

После прихода нацистов к власти Прусскую государственную библиотеку назначили ответственной за распределение книг, которые были украдены у немецких евреев, социалистов, коммунистов и масонов. Позже, в ходе войны, библиотека продолжила заниматься распределением книг, украденных во Франции, Польше, Советском Союзе и на других оккупированных территориях.

Прусская государственная библиотека распределяла книги среди более чем тридцати немецких университетских библиотек. Но немецкие библиотеки приобретали книги и другими способами. Зачастую региональным библиотекам удавалось ухватить свой кусок пирога, когда гестапо и местные отделения партии совершали набеги на запрещенные организации. Книги передавались местным городским библиотекам как «подарок от партии». Обычно библиотекари знали, где находятся все лучшие коллекции в их районе, и не прочь были заполучить их себе. Тем не менее книги также приобретались, как в случае с Берлинской городской библиотекой, в муниципальном ломбарде и на «еврейских аукционах», где бегущим евреям не оставалось ничего иного, кроме как продавать свои вещи за бесценок.

«Сложно оценить, сколько книг перемещалось таким образом, потому что коллекции дробились, а книги отправлялись во множество разных немецких собраний. Например, в 1960-е годы ГДР [Германская Демократическая Республика] продавала большое количество книг Западной Германии по экономическим соображениям, чтобы получать немецкие марки. Впоследствии эти книги передавались новым университетам на Западе. Сегодня в их собраниях можно найти немало книг, украденных у евреев, коммунистов и масонов, – объяснил Уве Хартманн. – Некоторые из крупных немецких библиотек уже начали в определенной мере изучать свои собрания, но у нас восемь тысяч небольших библиотек, и только одна из них подала заявку на получение финансирования для изучения своего каталога. Нам предстоит огромная работа».

Большинство немецких библиотек пока не проявили ни интереса, ни желания начать поиск украденных книг в своих собраниях. Когда эксперт по украденной собственности разослал анкеты в шестьсот библиотек, ответили только десять процентов. Помимо общего нежелания заниматься этим вопросом, существует также проблема ограниченных ресурсов, которая, как правило, останавливает любой прогресс. Кроме того, в Германии нет закона, обязывающего учреждения изучать свои коллекции, хотя его разработка и была предложена. Пока что все делается на добровольной основе.

Первоначально центр Хартманна отвечал за распределение ежегодного бюджета в размере одного миллиона евро, но в 2012 году его увеличили до двух миллионов. Однако эти деньги должны распределяться между всеми культурными институтами, поэтому большая их часть поступает в музеи. До 2013 года центр финансировал 129 проектов, из которых 90 вели музеи и только 26 – библиотеки. Кроме того, центр не обеспечивает полное финансирование, а дает возможность разделить расходы, из-за чего многие мелкие библиотеки приходят к выводу, что не могут себе этого позволить.