— А коли поднесуть, то и пьеть. Се дни Маша четвертинку ему подарила. Ить праздник.

— Чего Лешки не видно? — спросил Сергей Ивана.

— Лешка теперь Алексей, — с гордостью ответила за мужа Маша. — Экстерном сдал за десятый класс и поступил в Военный институт иностранных языков Красной Армии. Месяц назад присягу принял. Слушатель!

— Да ну! — воскликнул Сергей. — ВИИЯ КА — достойное учебное заведение. Я знаю начальника — генерал Биязи. Опытный разведчик. И воспитатель классный. Какой же язык Алексей учит?

— Английский.

— Правильный выбор, — похвалил Никита. — В будущее смотрит. Нам специалисты с этим языком позарез нужны будут. Да… А мой Ленька… — Он отошел к дальнему окну, закрыл лицо ладонями.

В комнате повисла тяжелая тишина. Сергей посмотрел на Ивана, удивленно подняв брови, спросил одними глазами — что случилось с Леонидом? Иван тоже ответил глазами — потом расскажу. Сергей понимающе кивнул, спросил нарочито громко:

— Расскажи, как дела с Академией педнаук?

— Академия начинает обретать реальные контуры. Владимир Петрович Потемкин хотя и совмещает два весьма трудоемких поста — наркома просвещения и президента академии, успевает уделять достаточно времени рожденному в тяжелейшее военное время и не имеющему аналогов в мировой педагогической практике научному центру. Понятно, не хватает средств, людей, все приходится начинать с нуля. Но первопроходцам в любую эпоху и в любом деле ждать скорых оваций — мягко говоря, наивность. Но и радость открытий и свершений посещает именно их. — Иван наполнил рюмки, и Сергей уже намеревался предложить тост. Однако вернувшийся к столу Никита сказал:

— Без претензий на оригинальность предлагаю в качестве тоста девиз — «Через тернии к звездам»!

— Именно так говорили древние римляне, — поддержал его Иван. — «Per aspera ad astra».

— А Потемкин предложил тебе что-нибудь в академии? Идея ведь твоя. И не только голая идея, но и ее детальная разработка.

— Да разве в этом дело? Родина знает своих героев, — отмахнулся Иван.

— Все-таки, — возразил начальственно Никита. — Хочешь, я с ним поговорю? Разгоню потемки! Вы же, цуцики, не ведаете, как такие дела решаются в верхах.

— Этого вовсе не требуется, — поспешно возразил Иван. — Он ко мне очень по-доброму относится. Предложил должность вице-президента по организационно-хозяйственным делам, — я ведь не успел докторскую защитить, чтобы заниматься наукой. Разумеется, я отказался. Вот завершу монографию, тогда он обещал вернуться к вопросу о научной работе в академии.

— А нам и так хорошо, — подавая кофе, заметила Маша. — Институт солидный, влиятельный, престижный. И быть первым парнем на деревне тоже что-то значит.

Иван кивнул, пристально глядя на жену. Она виновато улыбнулась:

— Да, Вань, ты прав. Я вас оставлю, пойду полежу. Тем более у вас свои мужские разговоры, — и тихо ушла в спальню.

— Маша что — плохо себя чувствует? — участливо спросил Сергей. Иван замялся, стеснительно пробормотал:

— Да… она… ну, в общем, в положении.

— А что, отлично, — одобрил Сергей, — два парня есть, теперь девицу в самый раз завести для полноты комплекта.

— Дети! — Никита тихо произнес это слово и осекся. Сдавленным голосом добавил, оглянувшись по сторонам: — Леньку никогда не прощу!

«Вот так смотрел матерый волк, которого мужики загнали дрекольем в угол овчарни», — мелькнуло в сознании Сергея детское воспоминание.

Никита тряхнул головой, быстро налил стопку, выпил и обратился с вопросом к Сергею:

— Ну як же там американылина розквiтае?

— Та стражде нещасна як квiтка зимой.

— Чому так?

— Пайок — двадцять кiло масла у мiсяц на людину.

— Жахливо! Жадiбно!

— Мы, — после паузы заговорил Никита, сделав особое ударение на этом местоимении, — крайне недовольны тем, что они затянули открытие второго фронта. Особая «заслуга» в том Черчилля. Да и после высадки в Нормандии воюют они не дуже могутно. Не дюже. Хотя… — Он поколебался, говорить дальше или нет, но, махнув рукой, завершил фразу: — Уверен: без Америки и Англии, один на один, мы не справились бы с Гитлером. Нет, не справились! И это не только моя точка зрения.

Иван и Сергей с недоумением переглянулись. «Ничего себе настроеньице у нашего члена Политбюро, — отметил про себя Иван. — Кому-кому, а уж ему-то не пристало даже на миг поддаваться пораженчеству».

— Сейчас союзнички трясутся, как бы мы без них всю Европу не схавали до Дарданелл, Гибралтара и прочих Критов. И в самом деле неплохо было бы, а? Такому засранцу, как Черчилль, а заодно и всему британскому кодлу свинью подложить! Вот с Рузвельтом ссориться не резон. Похож на нас, хоть и империалист отпетый.