— Мой отец спокойно относится к моему выбору одежды, хотя ворчит иногда, но только для вида. А вот будущим мужем я не обзавелась, так что и спрашивать мнения некого. — Я наконец потянулась к куску хлеба, который чуть не выпал из моих рук, когда Ламарк сказал:

— Тут Вы заблуждаетесь, Вам есть чье мнение спрашивать, леди Ангелина.

— Вы ко мне с той же речью, что и сэр Ланселот? — Рассмеялась я. — Да, каюсь, я скомпрометировала Вашего друга, но в моей вере нет такого закона по которому я после проведенной ночи с ним обязана брать его в мужья, уж простите, но Ярило благосклонно смотрит на добрачную связь, если она обоим в радость. А Мокошь благосклонно относится к девам своим и позволяет свободную любовь. — Я нахально врала, так как понятия не имею чего там хотели старославянские языческие боги. Но я бы и дальше придумывала на ходу, чтобы только видеть вытянувшиеся лица собеседников. Достали, моралисты хреновы. Сами небось зажимают служанок по углам, а мне видите ли нельзя спать в одной кровати с мужчиной.

— Хватит, Ангелина, пошутила и остановись. Сейчас договоришься до того, что проводишь ритуалы в честь богини, о которой ничего не знаешь. — Спокойно прервал меня Гавейн.

— Отчего это не знаю? — Обиделась я. — Мокошь богиня плодородия и ткачества. — Но больше ничего из своей памяти вытянуть так и не смогла. Гавейн только улыбнулся. Потом наклонился ко мне вплотную, положив на тарелку большой кусок мяса и принялся его разрезать.

— Можешь не продолжать, тебя никто ни к чему не принуждает. — Его улыбка мне показалась очень хитрой, но я не понимала к чему она относится.

— Я говорила, что мне нравятся умные мужчины? — Вопросительно посмотрела я на молчаливых зрителей, Ламарк кивнул. — Так вот, я поторопилась. Не нравятся мне умные.

— Ешь, язва. — И мне натурально заткнули рот кусочком мяса, он меня еще с рук кормит будет. А мясо оказалось очень вкусным, поэтому я очень быстро прожевала кусочек, но тут же получила второй.

— Когда она молчит, то просто картинка, глаз не оторвать, но как рот откроет, все очарование пропадает. — Пожаловался Ланселот. Я спешно дожевывала, чтобы высказать все, что о них думаю. Но стоило мне прожевать, как к губам поднесли кубок, причем кубок принадлежал Гавейну, хотя мой стоял рядом. Я не посмела оттолкнуть его руку. А вино вкусное. Так в молчании мы и вкушали некоторое время еду. Точнее меня кормили с рук и не давали больше вставить и слова. Наконец я откинулась на спинку стула, так как больше в меня точно не влезет. Даже половину приготовленной мне Гавейном порции я не осилила, он посмотрел на меня, затем на тарелку.

— Стоп, я больше не могу есть. И так не уверена, что смогу идти после такого обильного завтрака.

— Леди Ангелина, Вы ведь ничего не знаете о наших обычаях? — С улыбкой спросил Ламарк. Не понравилось мне это начало.

— Хватит, — Вдруг прервал его Гавейн. — Устроили настоящий допрос с пристрастием. То что я разрешил отмечать здесь Белтейн, еще не значит, что я забыл вчерашний вечер. — Я нахмурилась. Не понравились мне намеки Ламарка и реакция на них Гавейна.

— Вот чувствую, что меня где-то подставили, но понять не могу где. — Протянула я, подозрительно поглядывая на окружающих.

— Так Вы пойдете на празднование Белтейна? — Спросил Ланселот.

— Лаааадно, — Протянула я, поочередно поглядывая на каждого с прищуром. — Я то пойду, но как бы Вам не пожалеть об этом, уважаемые рыцари его величества короля Артура. Я, конечно, не злопамятная, но память у меня хорошая. — Я встала и это уже была маленькая победа. — Да, после такого завтрака, впору одевать коричневое платье. — По-детски проворчала я.

— Да уж куда там, не в коня овес, — Громко прокомментировал Ламарк.

— Хэй! — Возмутилась я.

— Тебя проводить? — поднялся Гавейн.

— Куда? — Удивилась я. Он слегка растерялся.

— Ты же куда-то собралась?

— Ага, собиралась по слоняться по замку и его окрестностям, растрясти не успевшие осесть на талии килограммы. — Пожала плечами. Мужчины с удивление переглянулись. — Прогулка самое то после завтрака, полезно для здоровья и продолжительность жизни увеличивает, знаете ли. — И я направилась к выходу, так и не ответив на предложение. Сопровождение я заметила только после того, как тяжелая дверь во двор отворилась передо мной без моего участия. Удивленно посмотрела на руку, потом на ее обладателя.

— Прошу, — Вежливо предложил он мне руку, на которую я оперлась. По внутреннему двору замка мы шли уже вдвоем и Гавейн рассказывал мне что где находится.

Уютный двор средневекового замка кипел своей жизнью, сам огороженный двор был небольшой и включал в себя кроме здания замка-крепости, каменные одноэтажные казармы, конюшню, кузню и еще пару хозяйственных построек, необходимых для обслуживания замка, в случае военной осады. Да, мрачноватая перспектива. Мы вышли в открытые ворота, на которых стоял всего один часовой, за стенами замка оказалась широкая дорога, которая вела к деревушке неподалеку, расстояние между замком и деревней было настолько несущественным, что до окраинных домов можно было дойти пешком минут за пятнадцать, с другой стороны было широкое поле. Вот как на картинах Шишкина или Левитана. Захотелось пробежаться, как в детстве, срывая травинки. Уже начали цвести мелкие цветочки, отчего полу наполнилось буйной смесью желтых, белых и зеленых красок. Прекрасная картина. Я с удовольствием полной грудью вдохнула чистый прекрасный деревенский воздух, наслаждаясь тишиной. За руку потянула своего кавалера в сторону ромашкового поля. Надеюсь, что это ромашки, он не сопротивлялся, только с интересом исследователя поглядывал на меня. А я не могла не улыбаться, это как получить билет в босоногое детство, которое я провела у бабушки в Подмосковье. Мамина мама пока была жива каждое лето забирала меня к себе, говоря, что нечего ребенка портить городским воздухом. Прекрасное время было, жаль она умерла, когда мне было всего семь лет. Бабушка по отцовской линии всегда была строгой и нелюдимой. Хотя ничего удивительного, она дочь репрессированного английского атташе, которого надолго посадили, а они с матерью были вынуждены практически существовать в послевоенной Москве. Хотя мою семью многое связывает с Англией. Как ни удивительно очень многие мои предки были так или иначе связаны с этой страной, что очень не нравилось советскому правительству, отчего карьера моего отца так и не сложилась, проработав в Лондоне в посольстве чуть более двух лет, он был отозван за слишком тесные контакты с местным населением. Именно с такой формулировкой, мама тогда смеялась, говоря, что он слишком засиживался в местных пабах, за что и поплатился от коллег, которые ему завидовали. Вот и я к разочарованию матери пошла по его «стопам», слишком тесно общаясь с местным населением в пабе. Что тоже для меня аукнулось. Грустно вздохнула и сорвала ближайший ко мне цветок.

— Что так сильно расстроило тебя, Ангелина? — Вот странно, что у них здесь нет манеры сокращать имя. Коллеги меня называли Энжи, как и друзья впрочем. Родители Анжела. Хотя мое полное имя Ангелина, но так меня никто не называл. Я улыбнулась.

— Да так, ностальгия. Мое детство прошло примерно в такой обстановке, — Я умолчала, что замка на заднем фоне, конечно, не было. — И поняла, что довольно давно не была в селе, где раньше жила моя бабушка. Хотя родители не продали ее домик. И вообще давно не видела своих родителей. — Я вздохнула.