Обращало внимание и то, что и те и другие с уважением кланялись ему и, не дожидаясь ответа, шли дальше. Ему никто не кричал: «Чего ты тут расселся? А ну пошёл вон!», как это сделали бы любому попрошайке в России, и никто не кидал ему монеток, как попрошайке.

Пока Михаил рассматривал монаха, один из маньчжурских карманников ловко выхватил его кошелёк и бросился наутёк. Не успел он крикнуть: «Хватай вора!», как монах вдруг ожил, невероятно быстро вскочил и так же быстро сделал несколько больших шагов и прыгнул: нога его в воздухе ударила вора по руке. Кошелёк выпал, а вор, сжавшись от страха, попятился и убежал. Отдав кошелёк Михаилу, монах без слов сел туда же, где только что сидел.

Михаил подошел к монаху и поклонился. Монах, как и прежде, сидел неподвижно, однако глаза его внимательно смотрели на Михаила.

– Спасибо… – не зная, что ещё сказать, произнёс он.

– Уанба16… Джу шуэй17… – невозмутимо произнёс монах каким-то гортанным голосом, совсем не похожим на маньчжурский и китайский язык, и не шевеля губами при этом.

Михаил даже посмотрел по сторонам: уж не произнёс ли эти непонятные слова кто-то другой?

Чтобы хоть как-то оправдаться и завязать разговор, спросил первое, что пришло в голову. – Вы здесь молитесь? Как вы ловко того воришку…

– Ли юнху джу18… – так же, не шевеля губами, гортанным голосом произнёс монах, смотря сквозь смотрящего на него Михаила.

– Я вас не понимаю… – огорчённо произнёс тот.

Тут произошло то, что сильно удивило Михаила: монах посмотрел ему в глаза и произнёс, по-русски шевеля губами. – Ли… защищать… хозяин…

Михаил снова посмотрел – вокруг никого не было.

– Да где же вы увидели хозяина? – всё это было очень странно и непонятно.

– Ли юнху джу! – снова произнёс монах и показал рукой на него. Его карие глаза явно улыбались, но рот как был невозмутим, так и остался.

Только тут до Михаила дошло, что монах хочет стать его слугой.

– Ми– хаил! – ударив себя рукой в грудь, произнёс он громко.

– Мих –хо… – монах показал на него рукой и ударил себя в грудь. – Ли! Мих-хо – хозяин, Ли – слуга!

– Может, не надо? Зачем мне слуга? Я итак мало чего знаю… Да и содержать слугу сейчас шибко накладно… – неуверенно произнёс он, поглядывая на монаха.

– Мих-хо – хозяин, Ли – слуга! – настойчиво произнёс монах, рукой показывая то на Михаила, то на себя.

– Ладно, ладно… – он махнул рукой: от такой настойчивости всякое сомнение исчезло. – А, может, и хорошо? В пути, да и дома буду не один…

Слова Михаила произвели нужное впечатление на монаха: он встал, поклонился и неслышно пошёл за Михаилом в лавку, из которой шёл нестерпимый запах жареного мяса.

Несмотря на приглашение к столу, монах отказался есть, и даже отвернулся, но от стола не отошёл, дожидаясь, пока тот не насытится. Затем молодой купец расплатился и вышел, направляясь, домой.

– Зачем мне ехать дальше? – подумал он: разговор с Ли на непонятном языке оставил у него неизгладимое впечатление. – Здесь хоть русские есть… В обиду не дадут ежели что!

Он так и сказал караван – баши, что хотел бы остаться здесь. Вопреки ожиданию резкой и негативной реакции на такое предложение, караванщик сначала кивнул головой, а потом о чём-то задумался.

– Знаешь, паря, тебе и вправду лучше остаться здесь! – посмотрев на смиренно стоящего рядом монаха, караванщик повернулся и пошёл отдавать команду на выгрузку товаров Михаила. А тот обрадованно улыбнулся Ли, который теперь всегда находился рядом.

Через пару часов караванщик вернулся не один: рядом стоял бородатый мужик средних лет.

– Слушай, паря, братан тут мне сказал… Ты решил остаться здесь? – произнёс бородач и внимательно посмотрел на монаха, неподалёку стоящего от Михаила. – Своим нужно помогать завсегда. Тут у меня неподалёку лавка пустая есть. Так ты, паря, давай занимай! А кто спросит, скажешь, Дормидонт Прозоров разрешил…

Караванщик хлопнул бородача по плечу и пожал руку брату, который тут же повернулся и пошёл по своим делам.

– Так-так… Знать, понравился ты брательнику… Ну, Михаил Флегонтов Дубовцев, чего стоишь? Иди, занимай место: такие предложения на дороге не валяются! – засмеялся караванщик. – Да скажи отцу спасибо: он ещё загодя наказал устроить тебя, там, где решишь остановиться. А с брательником дружи – он здеся первеющий купец!

Молодой купец инстинктивно пожал руку караванщику и пошёл в указанно место. Место Михаилу понравилось, и он перевёз туда все свои товары. Неожиданная забота отца о нём здесь, на чужбине воспринималась совсем не так, как дома. В душе его уже давно не осталось ненависти к отцу, а теперь вместе с теплотой и благодарностью поселилась тоска по дому, матери и отцу. Даже невольная слеза прокатилась по щеке. Начиналась новая жизнь, в которой он уже был совсем один…