Детские годы в привольной веселой Солуни, любовь родителей, детская вера… Ему семь лет. Его начинают учить. Чудный сон. Видит он, что какой-то воевода собрал лучших невест города и говорит юноше: «Выбирай одну из них, чтоб она была тебе помощницей в жизни». И он стал выбирать. Среди них, не на первом месте, спокойно стояла одна. Не описать словами ее красоты, тишина дышала вокруг нее, ее взор смотрел глубоко в душу и становилось светло и отрадно под этим взором. Бесценные сокровища, украшавшие ее, меркли в сиянии ее лица. Он подошел к ней и услышал: «София».

«София, премудрость Божия», – шепчет умирающий имя той силы, которой он служил.

Вот он начал учиться, и легко дается ему премудрость, и из всех учителей церковных больше всего он чтит творения святителя Григория Богослова. Его детское сердце бьется великим восторгом, и однажды, чтобы излить возбужденное в его душе словами великого учителя церкви восторженное волнение, он на стене чертит крест, а под крестом свою детскую молитву: «Святитель Божий, Григорий Богослов, ты телом был человек, а жизнью – ангел: устами, как серафим, ты славил Бога; твое учение просветило вселенную, молю тебя – прими меня. С верой и любовью прихожу я к тебе. Будь учителем мне!»

Все больше и больше преуспевает отрок в разуме. До Царьграда доходит слух о его способностях, и берут его ко двору, в товарищи к его сверстнику, царю Михаилу. Знаки внимания, которых так жадно добиваются люди, придворные отличия одно за другим сыплются на царского товарища, но только одна мудрость занимает его душу.

И вот, озабоченный его мирской участью, чтоб закрепить его блестящую будущность, воспитатель царя и Константина предлагает ему в жены знатную девушку, богатейшую наследницу. Но не к миру влечет Константина. И он тайно бежит и постригается в монастырь. Проходит несколько месяцев первых монашеских подвигов, и его нашли, и против его воли возвращают в Царьград. Он принял сан иерея. Много ученых трудов, состязаний о вере, и ради них далекие поездки, и снова тихая, пустынная жизнь, молитвы, чтение. А душа жаждет великого дела, которое заняло бы все ее силы.

В далекую пустыню, где Константин жил с братом своим Мефодием, приходит зов из Царьграда, от патриарха и царя, и вот начало новой жизни. Горячие молитвы об успехе и благословении Божием на проповедь Евангелия среди славянских народов, изучение славянских наречий. Вот великое чудо, которое подкрепляет веру Константина, когда он приступал к трудам своим: тело священномученика Климента, папы Римского, много столетий почивавшее на дне морском, явлено верующим; ночью над тем местом моря, где лежали мощи, сияет светлый столп, и святые мощи показываются на поверхности… Начинается проповедь. И отходящему вспоминаются и толпы народа, и отдельные лица, ему внимающие, и выражение на этих лицах новых мыслей, пробуждаемых его словами, и радостные для проповедника обращения. Ему вспоминаются усилия ума, его старательные доводы и то, как в самую решительную минуту прений чувствовал он вдохновение свыше. И еще вспоминаются торжества крещения, незабвенные, дорогие, благодатные картины. Вот тот неизъяснимо радостный день, когда братья составили славянскую азбуку, начертали с помощью нее первые написанные на славянском языке священные слова: «В начале бе Слово и слово бе к Богу, и Бог бе Слово». А вот отъезд с тех мест, где совершилось то великое дело проповедания, и прибытие с частью мощей святого Климента в Рим. Торжественная встреча, и потом звуки церковно-славянской службы, оглашающие храмы той столицы, где проповедовали и пострадали первоверховные апостолы вселенной.

Святой Кирилл

И, расставаясь с жизнью, с людьми, с той земной великой Церковью, для которой он так потрудился, об одном думал отходящий – об участи своего дела: сохранят ли они во всех искушениях чистоту и целостность веры?.. Дни проходили, вечность приближалась, и Константин облечен был в схиму с именем Кирилла, под которым он и известен православному миру. В последний день своей жизни помолился он Богу горячей мольбой.

«Господи Боже мой, – молился он. – Ты составил ангельские чины и бесплотные силы, Ты распростер небо и основал землю, и все существующее из небытия призвал к бытию. Ты всегда и везде слушал волю боящихся Тебя и хранящих заповеди Твои. Услышь молитву мою и сохрани верное Твое стадо, к которому Ты приставил меня, неключимого и недостойного раба Твоего.

Избавь его от всякой безбожной злобы и от еретических учений, хулящих Тебя. Возрасти во множестве Церковь Твою, и в единомыслии сплоти людей Твоих, в истинной вере и правом исповедании, ибо это – Твой дар. Ты принял нас недостойных на дело проповедования Твоего Евангелия, и тех, кого Ты дал мне, я передаю Тебе. Устрой их сильной десницей Твоей, покрой их кровом крыл Твоих, чтоб все хвалили и славили имя Твое, Отца и Сына и Святого Духа, во веки. Аминь».

Скрыты для людей навеки помыслы отошедших праведников… Но если прозревший взор в минуту разлучения души с телом видит грядущее, быть может, пред взором апостола славян в последний его час встала далекая еще в будущем необозримая великая страна. Множество светлых храмов сияло по ней, и торжественная песнь православных колоколов неумолчно неслась над ее просторами; вились длинными лентами, как ее светло-струйные, многоводные реки, блистая хоругвями и окладами чудо-творных прославленных икон, шли по ней крестные ходы; среди зелени ее задумчивых, дремучих лесов, поднимались белые стены и золотые маковки монастырей; зорко глядели вдаль святые вожди той земли, населял ее терпеливый, смиренный народ Богоносец, и невидимо ходил по той земле, благословляя, Христос.

В царствование Римского императора Декия, в Никомидии жил ревностный христианин Кодрат. Он был известен и знатностью рода, и прекрасной внешностью, и богатством, а больше всего – благочестием и добрыми делами своими.

Когда император воздвиг гонение, и множество христиан, схваченных в окрестных городах, были заключены в Никомидии, а многие бежали от мучителей в пустыню, в это время Кодрат бесстрашно обходил темницы, утешал и служил именем своим заключенным христианам и увещевал их дерзновенно переносить страдания, напоминая о вечном воздаянии.