Впрочем, воображая разные варианты событий, Мэй каждый раз приходила к одному выводу: она будет названа предательницей. Для этого Тэас ее и испытывал. Хотел быть уверенным, что она готова бороться до конца, не обращая внимания на презрение других. Он искал не сыщика – приверженца правил, он искал кого-то с иным подходом, кого-то, кто был способен заняться самодеятельностью ради правды и не боялся потерять работу за это. Именно поэтому Мэй прошла испытание, а Эдвард, привыкший работать в определенных рамках, нет.

«Правда для тебя всегда была важнее репутации, – мысленно призналась себе сыщица. – Тэас тоже положил на карту все. Когда-то и он был уважаемым детективом».

Когда в камине не осталось и следа от опасных листов, а кофе в чашке наконец закончился, Мэй решила тщательно продумать свои дальнейшие действия. Тэас впустил ее в настоящую войну, и она его не подведет.

Спустя двадцать минут в дверь позвонили. Мэй оглянулась на коридор и громко поинтересовалась, кто к ней пришел. Какой-то ответ был, но ей все же пришлось подойти к двери и спросить еще раз, чтобы услышать:

– Кто это?

– Мэй! Это Эдвард! У меня важные новости!

«Решил поделиться», – мысленно отметила она и медленно открыла дверь.

– Рада, что ты пришел. – Она слегка улыбнулась. – Что случилось?

– Мы поймали члена банды, и ты не поверишь, кто им оказался, – сразу же перешел к делу Эдвард Дерби.

– Кого вы поймали? – Играть заинтересованность ей не пришлось. Она лишь надеялась, что далее не прозвучит имя Тэаса.

– Один из «погибших» ученых. Дафнис Ангарда.

– Дафнис Ангарда?! – поразилась она. – Тот, кого выжгли в Рудрете?

– Именно. Оказывается, он не погиб тогда, а в банду вступил, чтобы убивать других ученых за сохранность своей шкуры. – Последние слова Эдвард говорил с особым презрением.

Мэй была очень сосредоточена в тот момент. Старалась не выдать свое истинное отношение к происходящему. Тэас был прав: теперь ее жизнь стала опаснее и сложнее. И хоть ей и было неприятно лгать напарнику, это было необходимо. В первую очередь ради безопасности самого Эдварда.

– Может, зайдешь? – предложила она, отступив с порога.

– Спасибо, – поблагодарил Дерби и вошел. В коридоре он остановился и решил поделиться тем, что его так волновало: – Знаешь, я говорил с предателем Ангардой.

Квейт закрыла дверь, готовая слушать.

– Не знаю. – Эдвард устало вдохнул, пару секунд выждал и попытался объяснить: – Вроде просто, а вроде и нет. По пути к тебе я все думал, как такой человек, великий ученый, мог стать жестоким убийцей, да еще убивать других маго-техников и так спокойно говорить об этом в тюрьме. При этом его совершенно не пугает, что его скоро казнят.

– Был суд? – тут же спросила Мэй.

– Пока еще нет.

– Я могу с ним поговорить? – осторожно приступила она.

– Думаю, да. Только он ничего путного не скажет. И знаешь, что странно? Он сам сказал мне, что вступил в банду из страха за свою жизнь, что готов был убивать, лишь бы не погибнуть самому. Казалось бы, предатель. Но когда я предложил ему легкую безболезненную смерть в обмен на информацию о других членах банды, он отказался. Ну и как это понимать? Какой же он предатель?

– А ты не пробовал предложить ему помилование в обмен на информацию? – спросила Мэй лишь для поддержания разговора.

– Это глупо. Всем известно, в том числе и ему, что за такие преступления не может быть помилования. Он поймет, что я блефую.

Мэй лишь согласно кивнула, но ничего не сказала. Она не могла открыто поддерживать презрение и негодование Эдварда, так как понимала, что когда-нибудь уйдет в банду и напарник будет говорить ужасное про нее. Но куда хуже было вообразить, что почувствует Эдвард в момент ее предательства. Каково ему будет? Где-то в глубине души Мэй хотелось верить, что рано или поздно он разгадает правду, но это могло свести его в могилу.

– О чем ты думаешь? – уловил он ее смятение. – Все нормально?

Мэй встретила его взгляд, стараясь не выглядеть расстроенной. И почему она вдруг разучилась держать нужное лицо? Непрофессионально.

– Я знаю, что ты привыкла работать одна, – продолжал мучить ее совесть Эдвард, – но если тебя что-то волнует, ты можешь рассказать мне. Я всегда прикрою тебя и помогу. Так поступают напарники.

– Спасибо. – Квейт тускло улыбнулась и медленно обняла его за плечи. – Ты прости, что со мной так непросто работать. Я не заслуживаю такого хорошего напарника.