– Но вы же видели, что он – это больше не он, – взяла себя в руки Лундес. Говорить о Фавластасе ей было легче, ведь вместо отчаяния просыпалась ненависть. – Что он сделал с миром! Сколько он всего разрушил! А ведь когда-то был другим, да?

– Никогда не путайте искру и душу! – довольно резко высказался Трейвел. – Все, о чем вы говорите, это деяния искры – демонического разума, паразитирующего на душе моего несчастного подопечного.

– Даже если так. Кому стало легче? Ему стало легче?! Настоящей его душе? Настоящему Фавластасу? Ведь можно понять решение богов. В чем-то можно, хотя…

– Можно, – согласился Трейвел. – Так кто вам рассказал?

Лундес сжала губы и поняла, что ответить все же придется.

– Адент рассказал, – тихо произнесла она.

Трейвел провел ладонью по лицу и заметил:

– Истинные слова ангела-хранителя, бросившего своего подопечного в аданее. Верно. Конечно. Какое геройство, какой поступок! Презираю.

Лундес понимала, что и так далеко зашла, но ее эмоциональное состояние не позволило ей промолчать:

– Адент сожалеет, но пример Фавластаса был для него…

– Сожалеет? – перебил ее Трейвел. – Я бы его крыльев за это лишил, но лишили меня, потому что у них другие правила.

– С подопечным все в порядке, – поспешила заверить его Лундес. – Он в Невесомом царстве.

– И кто же так сказал? Что Фредрик в Невесомом царстве? Вы были там? На небесах? Видели собственными глазами?

– Нет.

– Они сказали? Виронт, Адент и другие?

– Да. Они.

Он вновь заглянул ей в самую душу и сказал едва слышно:

– Это невозможно. С искрой туда нельзя. Я не поверю в это ни за что. Только если сам Ралус покажет мне душу Фредрика.

– Вы ошибаетесь, – ощущая, как горят ее щеки, возразила Лундес.

– Я понимаю, что изгнанному бывшему ангелу, породившему Фавластаса, вы не поверите. Но повторю, что быть этого не может. Подопечного Адента нет, и теперь небеса скрывают это.

Лундес с каменным лицом стояла возле бывшего ангела. Перед глазами у нее возник Фредрик, уходящий в светлые врата… или на уничтожение? Нет, этот Трейвел лукавит, успокаивала себя Лундес. Она знала Адента достаточно хорошо, чтобы быть уверенной в одном: он бы не был спокоен, если бы Фредрика тогда уничтожили.

– Вы мне не верите, – подытожил советник. – Хорошо, оставим эту тему. Итак, Бонниата, вы оказались весьма занятной фигурой. Зачем вы здесь? Раз уж вы не богиня и не смерть – в чем я уверен.

– Я вывожу на чистую воду предателей, убийц, лжецов и прочий сброд, – ровным голосом пояснила эльфийка. – Прихожу туда, где есть кто-то подобный.

– Рад слышать, что в наш замок отправили кого-то, кто готов разбираться в ситуации, а не прятать голову в песок. Вы поможете искать предателя?

– Да, и я его найду. Он хочет убить Аванциска. Так что у совета, подчиняющегося магистру, есть мотив.

– Нас всего трое.

– Троих достаточно.

– Вы думаете, это я? – прямо спросил Трейвел.

– Почему бы и нет?

– Я был ангелом. То, что я смертный, не дает вам права…

– Вы смертный уже сколько? Тысячу лет? Больше? Я не называю вас, лишь хочу сказать, что вы способны!

– Все способны, – весьма просто заметил советник.

– Я выясню, и если это вы, даже ваше прошлое вам не поможет. Еще я скажу вот что: Фавластас отвратителен. Я ненавижу его всем сердцем и желаю ему смерти, даже зная его историю. Моя ненависть по отношению к нему неподвластна разуму. Я не могу убрать это чувство только потому, что знаю, как он таким стал. Я сказала, что не оставила бы душу мучиться в аданее, потому что это ужасно, но сейчас подумала и поняла, что ответила неправильно. Я поясню, как вижу это. Суть искры в том, что она как клеймо демонов. Гарантия, что душа будет уничтожена, даже если покинет аданей. Вы просили не путать искру и истинную сущность Фавластаса. Что ж, похоже, что истинная его сущность сгинула в аданее. Ничего от нее не осталось, кроме искры. Искры, которая от его имени сделала столько мерзости. Если бы вы не вытащили его из аданея, он бы просто пропал и о нем бы помнили, как о замечательном маге и правителе. Возможно, вы и правы насчет Фредрика, что наверху его быть не может. Это лишь подтверждает мою теорию. Душа, попавшая в аданей, обречена на уничтожение. В любом случае. И чтобы искра не попала на землю, души должны пропадать там, в аданее. Выбираются только искры, создавая иллюзию, что душа еще существует. Так что здесь я на стороне Адента. Он не хотел, чтобы искра уничтожила все от имени Фредрика. Графа нет, и о нем, к счастью, никогда не будут говорить плохо.

– Я, пожалуй, останусь при своем мнении, – вновь удивительно просто сказал ей Трейвел.

– И не жалеете о судьбе своего подопечного?

– Нет. Любая светлая душа имеет право на шанс.

Лундес кивнула. На самом деле она лишь защитила Адента и высказала свое мнение о Фавластасе, но в душе верила, что Фредрик был на небесах. Она бы не позволила себе усомниться в этом, несмотря на все сказанное. Потому что одно дело – Фавластас, и совсем другое – Фредрик. Если его тогда уничтожили… она боялась, что осознание этого ее просто убьет.

– А сейчас простите меня, советник, – сказала она, отбросив мрачные мысли, – но мне пора.

– Ищите предателя, Бонниата, но помните, что я тоже выясню, кто вы. Не сомневайтесь.

– Я та преступница, которая проникла за стены города, кидая молнии. Меня ищет ваша охрана, но с ними я, кажется, уже нашла общий язык. Доброй вам ночи, советник. – Она слегка склонила голову, развернулась и, коснувшись руками картины, влилась в нее. Далее она следовала вдоль стены к выходу и в конце тихонько выскользнула из покоев. Трейвел оглянулся на качнувшуюся дверь и слегка улыбнулся, затем поставил бутылку на стол и медленно лег на кровать, закрыв глаза. Он был настолько спокоен, что уснул почти мгновенно. За целую тысячу лет он ни разу не пожалел о своем выборе.