— А каких друзей Гены вы знаете? — Сквира подумал, что пересказ этого диалога позабавит Чипейко.

— По именам? — Миша поднял третью часть агрегата и тоже разглядел ее на просвет. — Всех! Я ж не прима-балерина, чтобы ариями… — Он бросил взгляд на Сквиру, засопел и, наконец, выдал: — Ты ж в гастроном?..

— Не пью на службе. Так каких друзей Гены вы знаете?

— Знаю! Я, товарищи, всю войну прошел. Удостоен высшей награды Родины!

Сквира с сомнением оглядел Мишу. Выглядел тот хорошо за сорок, и даже если ему действительно было столько, воевать он никак не мог.

— А друзей Гены назовите…

— Назвать? — Миша потер нос грязным пальцем. — Когда на работе, я с двумя руками. Всегда. Записывай!

— Ну? — кивнул Сквира. — Записываю.

— Записывай! — Миша повернул голову куда-то в сторону. — Ключ на десять видишь? Глазами-то повози!

Капитан невольно оглянулся. Найти здесь гаечный ключ было невозможно.

— Генка по делам бегает, — неожиданно сказал Миша. — Я где прост, а где — как бабушка удава. Хребет на макушке!

— Откуда вы знаете про дела его?

— Я ж тебе говорю, что разговор по телефону сфотографировал. Шестое, значит, чувство в период обострения.

— Понятно. А что именно он говорил по телефону?

— Имена, как этикетки, — проворчал мужик. — Поименно.

— Да, согласен. Что же он говорил?

— Что говорил? Он, значит, партию последнюю… Последнюю! Это про КПСС? Наша любимая партия не последняя! Понял? — Миша свирепо посмотрел на капитана. Икнул. — …Теперь он на делах, а я лямку, как мать-одиночка…— И мужик совершенно неожиданно расплакался. По его щекам потекли настоящие крупные слезы, которые он даже не пытался вытирать.

— Ясно. Девушек Гены знаете?

— Я, товарищи, отец троих детей, — полувопросительно-полуутвердительно сказал Миша. — Семья на моем иждивении. А так у меня зрение, как алмазная шлифовка. Записывай! Бронислава… э-э-э… значит. Вот так вот!

— Бронислава. А еще кто?

— Еще кто? Без смазки трение качения кипит, — недовольно сообщил Миша. — Мне ротора перематывать. Понял? — И зло добавил: — Шел бы ты…

Сквира вздохнул и, осторожно переступив через осколки стакана, вышел из комнаты. На пороге он оглянулся. Миша сидел на стуле, уставившись бессмысленным взглядом перед собой.

В цеху несколько пожилых женщин и с пяток мужиков в черных ватниках возились около какого-то механизма высотой с дом. Поодаль стоял мужчина в галстуке и в синем рабочем халате, надетом поверх рубашки в клеточку. Он ничем занят не был. Северин Мирославович немедленно направился к нему.

— Кирпич нужен? — первым заговорил человек в галстуке. — Так это в другой цех. На просушку. А тут у нас пресс, тут не кирпичи, а заготовки кирпичей… — И он рассмеялся собственной шутке.

— Нет, — улыбнулся в ответ Сквира, показывая удостоверение. — Поговорить.

— Ладно, говори, — согласился мастер. Он даже не смутился.

— Я по поводу ваших чернорабочих…

— Двое их — Миша и Гена. Ты просто так спрашиваешь, или случилось что-нибудь?

— Проверяем кое-что, — пожал плечами Сквира. — Я, кстати, в хозчасти был, застал там какого-то мужика, пьяного в стельку.

— Миша, — кивнул мастер. — Как с ним не боремся, ничего не помогает. Отбудет свое в ЛТП , возвращается и опять напивается до потери пульса. А уволить его я не могу.

— А второй?

— Гена? Он молодой еще, у него хоть какие-то интересы, кроме водки, есть.

— А где его найти можно? Он сегодня на работе будет?

— Кто его знает! Его третий день нет… Гена вообще нас последнее время своим присутствием не балует. Раньше такой старательный парень был, а теперь выпендреж один — то он, видите ли, в фильме снимается, то в Африку военсоветником нанимается…

— А Реву вы хорошо знали? — спросил Сквира.

— Конечно! Он же главным инженером у нас был! Только он, кстати, и умел Генку в чувство привести. Рыбаченко ж хочет как коллекционер прославиться. А без Ревы разве мог он нумизматом считаться? И рассказывать, какой он великий и неповторимый?

— Они менялись монетами?

— Менялись? — мастера этот вопрос явно развеселил. — Да что там у Генки выменивать! Рева ведь был нумизматом, известным на всю Украину, а Рыбаченко наш только и может, что горлопанить. Все знают, что покупал он просто у Ореста Петровича то, что тому не годилось. Купит, а потом перед всеми хвалится…

Володимир, центр города, 11:50.

Сквира и Козинец стояли у подножия крепостного вала и жевали пирожки, купленные на автостанции по соседству. Погода была неплохой, хотя над городом нависали серые тучи. Через них нет-нет да проглядывало солнце. Ветерок шевелил траву на берегах теряющейся среди лугов реки, которая так и называлась — Луг.