Он спал с ней, заключив в свои объятия, всего одну ночь. До этого он избегал ее прикосновений и Связи, которая могла возникнуть, но больше не мог сопротивляться. Он был так несчастен, считая, что все потеряно после того, как их похитители напали на нее, но затем он проснулся, увидев ее перед собой. Она просила его прикоснуться к ней, а ее тело было обнажено. Ох, он подался слабости, но не пожалел об этом. Как только он принял решение соединиться с ней, он обрел умиротворение, которого не знал прежде. Став Избранным, собственностью Королевы, как часть ее свиты, как ее Пара, он обрел смысл жизни, превосходящий все, на что он мог надеяться в своем старом племени. Он даже осмелился мечтать о том, что мог бы стать ее племенным жеребцом, что она могла бы позволить ему стать Первым Отцом. Но он не должен думать об этом, это было ее решение и только. Он должен быть благодарен ей за то, что она вообще выбрала его и захотела спариться, чтобы он тоже познал это удовольствие.

Но он не мог, пока не мог. Он проклинал свое медлительное тело. Почему он чувствует огонь в своей крови, если все равно не может ее удовлетворить? Это казалось жестоким. Возможно, ему следует вернуться и позволить ей прикасаться к нему всю ночь напролет. Возможно, это быстрее его подготовит. Возможно, он сможет доставить ей удовольствие другими способами. Он снова поднял голову и посмотрел на дерево, где оставил ее. Ну уж нет, он больше не разочарует ее, она больше не увидит его позора до тех пор, пока он не сможет все исправить и предстать перед ней тем самцом, который ей был нужен. Он знал, что сегодня ночью снова будет спать с ней, сжимая в своих объятиях. Он только надеялся, что она не передумает к тому времени, как он вернется.

Он продолжил поиски тростника и лиан, которые можно было бы использовать для строительства их убежища. В своих родных джунглях, он сделал бы гораздо больше с раздобытыми там материалами, но ради нее он справится с чем угодно. Он выискивал все, что можно было съесть, но пока ничего не нашел. Вскоре ему придется что-нибудь отыскать. Если они не хотят, чтобы их снова поймали, им не следует засиживаться на одном месте. Они ушли не на такое уж безопасное расстояние, к тому же их похитители будут искать их у воды.

Но привести ее к воде было вознаграждением. Он никогда не видел ничего подобного. Она была… изумительна. Там, откуда он родом, Королевы славились своими размерами, силой, могуществом, но к Грут это не относилось. Он не мог объяснить, в чем именно заключалась ее красота. Он не считал ее красивой до сих пор. Красота Королевы его племени заставляла самцов вытягиваться во весь рост. Красота Грут вынуждала его преклонять перед ней колени. Она была похожа на маленький цветок, спрятанный под листом, ради взгляда на который ты опустишься на колени. Она была похожа на птиц, которые стоят в воде и взлетают, стоит тебе лишь сдвинуться с места. Обычно он не мог дотронуться до таких вещей. Они существовали за пределами его мира, его жизни. Но Грут хотела его прикосновений. Мысль об этом снова взбудоражила его кровь, стоило ему подумать о том, как он прикоснется к ней и что она почувствует.

Он видел ее ребра и кости, но это только добавляло ей красоты, потому что делало ее хрупкой. Она не была больной. Она была сильной. Пока Грут плескалась в воде, закинув руки за голову с приподнятой грудью и изогнутой спиной, он впервые проклял свой орган за то, что тот не реагировал. Затем она спросила его о нем. Знать, что она готова, а он нет, было пыткой. Если бы он мог заставить свое тело стать тверже ради нее, он сделал бы это, даже если бы это не принесло потомства. Он желал ее, как никого прежде.

Он винил себя в том, что впустую потратил время в камере. Ему нужно было позволить образоваться Связи уже тогда. Если бы он это сделал, то прямо сейчас мог ей отдаться. Он прикоснулся к своим губам там, где она прижималась к ним раньше. Он не знал, зачем она это сделала. Интересно, сделает ли она это снова?

Он подошел к ручью и выпил еще воды, надеясь унять внутренний жар, пока ее не было рядом, ведь в прошлый раз он не напился, поскольку отвлекся, наблюдая за ней.

Ему нужно закончить площадку на дереве, чтобы они могли спокойно поспать, и он должен найти еду. Если он принесет ей еду, она быть может решит, что он еще чего-то стоит, пока они ждут, когда он будет готов к спариванию.

Он искал так долго, как только мог, но не хотел уходить слишком далеко от нее или оставлять ее одну надолго. Она была не с деревьев. Она могла упасть или замерзнуть из-за отсутствия у нее меха. В конце концов он нашел дерево, на котором в тугой связке росли орехи, и положил на большой лист вместе с лианами столько, сколько мог унести, удерживая края этого листа в зубах, чтобы можно было вернуться к Грут.

Когда он запрыгнул на площадку, которую еще не закончил, Грут сидела в безопасном месте у ствола дерева, сжавшись в комок, что обычно означало, что ей холодно. Когда он появился, она подняла на него свой взгляд, в котором читалось явное облегчение. Он немедленно подошел к ней, чтобы показать найденные орехи и согреть, если она позволит. Она оскалилась в своей собственной странной манере, когда он предложил ей съесть орехи. Его хвост хлестал по ветке рядом с ним, словно вспоминая, что почувствовал, когда ее язык едва коснулся его шерсти.

Она съела почти половину одной грозди орехов, после чего посмотрела на него и жестом предложила ему поесть. Позже он закончит площадку, чтобы они могли поспать, а завтра унесет ее подальше отсюда в непроходимые джунгли.

Он работал, пока она доедала орехи. Убедившись, что площадка выдержит их вес, он расстелил листья и протянул ей руку. Она приняла ее, потянулась к нему и, последовав его примеру, легла. Грут снова прижалась к нему спиной, и он предложил ей свою руку, чтобы подложить под голову. Благодаря листьям, площадка стала необычайно удобным местом, на котором он спал с тех пор, как его похитили, и он по-прежнему не хотел, чтобы она спала вдали от него. Прежде чем улечься, он накрыл их большими листьями.