Бросив взгляд на Алека, я увидела, как напряглись его плечи, но он так и не повернулся к своим «старым друзьям». Скрипнув зубами, он выдавил:

— Она уже уходит, — и я резко дернулась и невольно ойкнула, не ожидая, что после этой фразы, Алек больно пнет меня под столом.

А верзила номер три захохотал:

— А ты уверен, что цыпочка хочет уйти? С нами ей будет весело, обещаю.

Тошнота накатила резко, и, видимо, явно отразилась на моем перекошенном в отвращении лице.

— Кия, наверх, — тихо, но твердо скомандовал Алек, резко поднимаясь и разворачиваясь к тройке увальней. Четвертый остался ждать свою банду на улице.

Судя по тому, как реагировал на них Алек и Зиро, эти люди представляли угрозу. Далеко не мнимую. И хотя я пока мало что знала об этом городе, кажется, скоро мне предстояло узнать о нем много всего интересного. И в частности о таких личностях, как эти.

Я тоже подскочила и застыла в нерешительности.

Они ведь не поговорить пришли. Деньги, вандализм? Что движет этими людьми? Не благие намерения и не дружеские чувства, это точно. Но что они забыли в этой разваливающейся таверне? Здесь и выносить нечего. Значит, Алека. И судя по тому, как настроен сам Алек, они приходят уже не в первый раз. Может быть, поэтому в это место пустует? Люди его обходят стороной. Так не эти ли верзилы их отгоняют?

— Зиро ко мне, — попятилась я к лестнице, слабо веря в то, что мне все же удастся улизнуть наверх. Трое на одного. Какие же они ничтожества.

Но зверь не желал отступать. Его шерсть вдруг…стала белеть! Медленно, но верно, зверь становился белоснежным, а дощатый пол под его лапами превращался в лед. Ни за что бы не поверила, если бы не увидела, но сейчас он очень напоминал Дариана!

— Что за…, - грязно выругался молодой парень и выхватил нож из сапога.

— Кия, бегом, я сказал! — прикрикнул на меня Алек, одним движением срывая с пояса цепь, что, оказывается, он использовал вместо ремня. И стал наматывать один конец себе на руку.

Однако пусть браслет на мне горел огнем, а тройка агрессивно настроенных мужиков напирали на нас с Алеком, я понимала, что одно мое движение, и меня схватят. Я не успею даже коснуться первой ступени.

И, словно подслушивая мои мысли, третий мужик ухмыльнулся, похотливо глядя на то, как я сбрасываю на пол мешавшую простыню.

К такому же выводу пришел и Алек, а потому быстро сделал несколько шагов назад и оказался прямо передо мной, прикрывая своей спиной.

Еще одна вспышка молнии озарила шесть напряженно замерших фигур в таверне и, казалось, своим оглушающим ревом, вынесла приговор.

— Оставь нас сегодня, Хорт. Вернись завтра хоть со всей своей командой. Но уйди сейчас, — до мольбы Алек просто не позволил себе опуститься, но слова звучали спокойно, не выдавая ни страха, ни готовности перерезать глотку, как только представится такая возможность.

А я позабыла про страх. Совсем. Стояла за ним тоже готовая биться. Как? Не знала. Чем собиралась отбиваться? Смешно сказать, ведь повсюду были только столы и стулья. Но что-то горело у меня в груди, что не касалось Зиро. Это было мое сердце, которое жаждало справедливости и одновременно мщения. Какое жестокое и горячее сердце.

— Прости, Алек. Я отпустил тебя в тот раз, хотя не должен был. Тебе давно следовало бы драить трюмы на моем корабле или же гнить в своей могиле. Но я смиловался. Позволил тебе открыть таверну и оставил тебя жить мирной жизнью.

— Лживая тварь! — сплюнул Алек и взмахнул цепью. — Ты разгромил мою таверну в первый же день со своими дружками и приходишь сюда снова и снова, как бы я ее не отстраивал. Ты не знаешь, что такое мирная жизнь, адово ты отродье. Хочешь заставить меня подыхать от желания вернуться к разбойной жизни? Так знай, это мой выбор. Я больше не в вашей своре и да прогниет к чертям ваша посудина, которою ты гордо зовешь кораблем!

О, Творец! Алек был пиратом! Он был вместе с ними! И они не простили ему измены. Измены жизни и принципам пиратов. И каждый раз мстят ему за его выбор, лишая его счастливой, беззаботной жизни. Того, ради чего он бросил свою команду.

— Пожалуй, ты прав. Пора кончать играть с тобой, Алек, — медленно снимая с ремня кинжалы, произнес смуглый головорез Хорит.

— А о девчонке не волнуйся. Ей у нас понравится, и она быстро найдет себе подружек, — облизнулся верзила с татуировками.

— Пора размять мышцы, — весело хохотнул молодой парень и стянул через голову рубашку.

А я вдруг поняла, почему Алек спрашивал, не везли ли меня на продажу. Они продают девушек. От такого открытия я пошатнулась и вцепилась рукой в край стола, потому что увидела у раздевшегося пирата на груди, ровно над сердцем, татуировку орла. Такую же, какую видела на запястье Милы. Она была их товаром! Когда я отдавала ей камень, она, обливаясь слезами, говорила что-то о сестре, которой нужна помощь. Ей нужны были деньги, чтобы выкупить сестру!

— Ну, что, скажешь что-нибудь своей красотке напоследок? — засмеялся Хорт, играясь с кинжалом на пальцах, развлекаясь и наслаждаясь своей скорой победой.