Наверху оказалось шесть дверей. Открыв ключом нужную мне, я прошла в довольно просторную комнату с единственным предметом мебели — кроватью. И, не медля, я забралась в нее с ногами, накрываясь теплым одеялом, пытаясь согреть не только продрогшее тело, но и заледеневшую душу. Только сейчас я осознала насколько замерзла, дрожа, от резкого тепла, что постепенно впитывалось в мое тело. Жаль, что в грудную клетку это тепло не проникало.

Я бездумно смотрела в потолок и чувствовала, как что-то поднимается в моем теле и ищет выход. Мечется, томится и скребется. И это был не Зиро, что, нарушая запрет Алека, забрался ко мне на постель и вытянулся рядом, внимательно и даже как-то сочувственно поглядывая и утыкаясь холодным, мокрым, носом в мою шею. Нет, не он. Это была я. Моя, готовая разлететься от переполняющих ее до краев чувств, чаша терпения.

От желания завыть и выплеснуть наружу бурю, подобную природной, гуляющей и резвящейся снаружи, я с силой прикусила тыльную сторону ладони и крепко зажмурилась, чувствуя слезы, смочившие ресницы.

— Эй, Кия. Спускайся, я заварил тебе чай.

Какой добрый человек. Но что-то в нем было не так. Присмотревшись к нему, я заметила в светлых прядях несколько седых. У него так же не хватало одного переднего зуба, из-за чего улыбка порой казалась с изъяном, но хитрые и усталые глаза сглаживали это впечатление. На вид мужчине от сорока до сорока пяти лет. Он был широкоплечим, высоким и имел какую-то хищную грацию от природы.

— Пошевеливайся. Не согреешься сейчас, и сляжешь у меня на неделю. Я с тобой нянчиться не буду, мне за…

«За это никто не платит», — со слезами на глазах, но со смешком передразнила я, пародируя Алека, от которого уже не в первый раз слышала эту фразу.

Волнение в груди немного улеглось, и я, поднявшись, и стянув с постели простынь в которую завернулась, надеясь сразу же выскочить к Алеку с поднятыми руками и честным заверением, что я ее обязательно потом постираю, задумчиво посмотрела на своего зверя, которого тоже не мешало бы помыть:

— Так. А чем же тебя накормить?

На этот вопрос Зиро проказливо распахнул зубастую пасть, сверкнув клыками, и плотоядно улыбнулся.

— Неет. Если мы так поступим, тогда он не покормит меня.

***

— Ну, рассказывай, — стукнули о стол сапоги Алека. Чистые, между прочим. Сколько же я провалялась наверху, что он успел их вычистить?

Он расположился на стуле напротив меня, скрестив руки на груди, и улыбнулся в предвкушении.

За окнами тарабанил ливень. Завывание грозного ветра разносилось у нас над головами. Хорошо хоть крыша протекала лишь в немногих местах. Все чаще и чаще громыхало, и изредка улицы освещала вспышка молнии.

Над нашим столикам мерно раскачивалась погнутая люстра с зажженными по ее обручу свечами. Атмосфера была довольно интимной, потому что нас окутывал какой-никакой полумрак.

— Как я попала в море? — отхлебнув из чашки горячего чая, усмехнулась я.

— Давайка сначала, — осадил меня Алек. — Кто ты?

«Проще простого». И вторя моим мыслям, раздался гром.

— Я писарь, — пожала плечами.

— И что, книжки перебираешь? — нахмурился он.

— Хам, — спокойно ответила я. — Я личный писарь Дариана.

А что тут еще скажешь? Все? Прям так сразу? У него голова взорвется! У меня и то гудела первые дни!

— Кого-кого? — озадачил мужчина.

— Только имя и знаю, — призналась я, — И прозвище — «Второй сын Жакона Дарующего».

Алек кивнул каким-то своим мыслям и ответил:

— Допустим, что-то слышал про твоего хмыря.

— Попрошу без оскорблений, — грея руки о чашку, другим тоном попросила я и кивнула на лежащего в ногах Зиро, что с завидным аппетитом грыз кость и поглядывал на Алека, иногда клацая на того зубами. — Его подарок.

В тот же миг, после того, как я произнесла эту фразу, Зиро с жутким хрустом перегрыз кость пополам и утробно зарычал, не сводя хищного взгляда с мужчины, а молния подкралась совсем близко к нашему убежищу и осветила комнату с разрывающим звуком.

— Понял, не дурак, — резко убрал ноги со стола, видимо, чтобы иметь возможность быстро ретироваться, недовольно бросил Алек и, казалось бы, незаметно отодвинул стул в противоположную от зверя сторону. Жаль только скрип ножек стула выдал его поползновения.

— Откуда ты…прибыла сюда, — наконец, сформулировал свой следующий вопрос мужчина, снова рассматривая меня.

Пусть смотрит. Такой страшной я, наверное, была только в архиве Ирука, после того, как провалилась под пол. Или в лесу, когда бродила с аллергией и ужасным лицом. Или когда ползала в пещеру за первым камнем. Или…О, Творец! Я всегда была такой страшной?!

Видимо, шок отразился на моем лице и Алек недоуменно приподнял одну бровь.

А я вдруг громко и досадно чертыхнулась, отчего челюсть у Алека упала, а Зиро неодобрительно на меня посмотрел, хотя по глазам было видно, что он надо мной посмеивался, и поплотнее укуталась в простыню.