— Своей?! — земля содрогнулась, словно молния ударила совсем близко, а в таверну тяжелой поступью вошел господин, что моментально приковал к себе все взгляды.

Кажется кто-то поперхнулся воздухом от неожиданности. И даже дождь прекратил ожесточенно стучать по крыше, погружая нас в гнетущую тишину.

Я широко распахнутыми глазами наблюдала, как свет свечей освещает благородное лицо и как хищно сверкают его глаза. А потом незаметно для всех перевела дух и раслабилась. До такой степени, что могла спокойно расположиться за одним из столиком и допить свой остывший чай.

— Жаль, ты не успел попрощаться со своей, — осмотрев таверну, кинул он Хорту и прислонился к ближайшей стене, проводя рукой по вьющимся после дождя волосам, с которых стекала вода по оголенной, стальной груди.

— Что ты мелешь? — нахмурился Хорт, перестав вертеть лезвия в руках, и настороженно уставился на незнакомца. — Баб у меня полно. Неужели подобрал после меня какую-то цыпочку?

Черты лица господина заострились, челюсти сжались, но более он не выдал своего «дурного настроения».

— Как там твоя рухлядь называлась? — задумчиво произнес он и усмехнулся себе под нос. — Ах, да: «Сирена».

Хорт резко побледнел и замер, позабыв обо всем на свете.

А в этот момент дверь еще раз аккуратно передвинули, и в таверне появился другой господин с огромным, гнилым и гремящим бутылками ящиком на руках.

— Должен признать, вино у тебя отменное. Не должно оно пропадать, согласен? — подмигнул золотоволосый у стены, а Хорт побагровел от гнева.

— Какого дьявола морского ты сделал с моим кораблем?! — проревел Хорт.

— Если кратко, то разобрал по досточкам, — пожал плечами господин и замолчал, считая, что вопрос исчерпан.

Но, наконец, отмерли двое других пиратов и в возмущении так же накинулись на него с одним единственным вопросом, который хотел задать здесь каждый:

— Зачем?!

— Ничего личного, парни, — шутливо поднял он руки вверх. — Просто врезался ваш кораблик мне в самую…кхем, — посмотрев на меня, прервался он. — Поплавать мы решили с моими ребятами. А тут ваше корыто на нас пошло. Нехорошо вышло. Считайте, кораблик о нас разбился.

Тут даже я, представляя себе эту картину, замерла с открытым ртом, а Алек изумленно прошептал: «Еще один утопленник?!»

Дверь опять кто-то дернул, и шум ливня перекрыл все посторонние звуки.

— Дамы, не стесняйтесь, проходите.

Я решила, что мне лучше сесть, а так как стояла я как раз рядом со стулом, с чистой совестью присела и пораженно стала наблюдать за идущей процессией девяти промокших до нитки девушек в худых одеждах, что, озираясь по сторонам, жались к противоположной от нас стене и шмыгали носами. Среди них я неожиданно увидела Милу! Девушка выглядела бледной и усталой, но, завидев меня, схватилась за грудь и вымученно улыбнулась. И я тоже облегченно выдохнула, ведь в целом она была в порядке.

— Зиро, — позвал вдруг господин, и зверь приветливо вильнул ему хвостом. — Я рад, что ты снова с нами. Кто-то обежал МОЮ девочку? — взгляды всех присутствующих сразу переключились на меня.

Зиро послушно щелкнул зубами.

— Тогда вперед, мисс Кия у нас мягкосердечная, а вот у меня с этим делом все в порядке, — сверкнула в полумраке белоснежная улыбка господина, и громыхнул гром, вторя его словам.

Как-то быстро в таверне стало слишком холодно для лета. Температура воздуха резко упала.

Зверь, словно только и ждал этих слов, пригнулся к полу и вперил свои алые, горящие и голодные глаза на молодого паренька, что так опрометчиво разбрасывался словами.

А затем таверну огласили крики. Мужские крики…

***

— Лучшего вина для меня и моей леди, — сотряс таверну властный голос, и все, включая меня, вздрогнули. — А впрочем, ВСЕМ леди вина за мой счет! — расщедрился все тот же восседавший напротив меня.

И мне показалось, что сама таверна решила вдруг исчезнуть с лица земли, при этом, боясь, что даже пылинка с потолка осядет на господина, что ждал выполнения своего приказа.

С влажными волосами, прищуренными глазами, в которых плескалась еле сдерживаемая невидимыми цепями ярость; с саркастичной улыбкой он, обнаженный по пояс, в своем природном великолепии, облокотившись на спинку жалобно скрипящего стула и скрестив руки на рельефной груди, с явным неудовольствием проследил, как к огромному, наполненному бутылками ящику, небрежно поставленному у дверей таверны, направился тот, кто с безразличием отнесся к гневу господина.

— Не ты, — раздраженно прикрыв глаза и зажав переносицу, зашипел он на Сайлера.