***

В Сиэтле Пирс 50 был одним из моих любимых мест. Именно здесь я сказала Джейсу, что беременна Грейси.

Здания и их история, каждое хранит свою собственную историю, написанную на трещинах и разбитых окнах части города, что стали жертвами преступлений и частого употребления наркотиков.

Когда наступила ночь, я услышала, как вода потекла на юг, подул ветер, поднимая и разрушая почерневшее дерево, которое удерживала нас высоко над замерзшей водой.

Джейс пригласи меня на ужин сегодня после того как меня выписали из больницы, а затем завязал глаза. Теперь мы были у пирса.

– Некоторые дни высечены в нашей памяти не просто так, – губы Джейса прижались к моей голове, пока мы шли. – Я хочу, чтобы этот день был одним из них.

Воздух был прохладным. Все было покрыто изморозью, дрожащим холодом, но одно сердце согревало меня. Оно был тем, кто стоял за моей спиной, направляя меня вдоль этих замерзших досок.

– Держи глаза закрытыми, – прошептал парень мне в ухо, передвигаясь, чтобы прийти и встать передо мной. Его руки исчезли, опустившись по бокам. – Хорошо, открывай, – его улыбка согрела меня, когда я открыла глаза и затем взглянула на его руки. В его ладони был золотой замок и ключ. – Ключ, выброшенный в воду, символизирует нерушимую любовь, – из его рта шел пар, когда он смеялся. – Это не «замок любви» и не мост, но у нас есть здесь воспоминания, на этом пирсе. Лучшие воспоминания.

Я сразу заплакала. Я хотела поехать в Париж с детства. Здесь он был, неся маленький кучек его ко мне.

Я смотрела него, и то, что он держал маркер в одной руке, а замок в другой. Удерживая колпачок в зубах, Джейс с улыбкой смотрел на меня, а затем написал: «ее желания» на стороне замка, который выгравирован датами. С другой стороны он написал слова: «его огонь».

У меня тоже были мысли о датах.

Первая дата была, когда мы встретились, нам тогда было шесть. 7 сентября 1989 года.

Следующая дата была сегодняшней. 24 декабря 2012 года.

– Ты знаешь первую дату, – его брови приподнялись в застенчивой улыбке. – По крайней мере...

Я с нетерпение кивнула.

– Да, знаю.

– Никто никогда не сможет это увидеть, – он держал замок. – Обычно замок вешают на забор, или что-то в этом роде. Но это только наши воспоминания и наше дело.

В этом было что-то особенное.

– Я говорю, что мы сделаем это своей традицией и закроем на замок. У нас больше ничего нет, но есть это, – Джейс сжал его в ладони замок, пальцы сомкнулись вокруг него. – И мы выбросим ключ от него.

Не знаю, слышали ли вы когда-нибудь трепетание сердца. Но я да.

Мы смотрели с пирса, как ключ падал в воду. И Джейс прошептал мне на ушко:

– Я люблю тебя.

Я почувствовала, как Джейс склонил лицо, и его дыхание обожгло мои губы.

Его губы прижались к моему подбородку, прошлись дорожкой, чтобы прижаться к моим губам, затем лбу, и его нос осторожно прошелся по моему.

Губы Джейса были напротив моих, легко щекоча, будто прикосновение пера.

Когда он наконец сократил дистанцию, прижимаясь ко мне в нежном поцелуе, я издала удовлетворенный вздох.

Мои руки нашли место на его рубашке и сразу сжали кулаки.

– Я люблю тебя, – повторяла я ему снова и снова.

Это было такое время, когда истина, которую мы знали и чувствовали, уступила место, и мы остались с тем, что нам было нужно. Что мы должны были сказать. Что мы должны чувствовать. И что более важно – во что мы должны были верить. Нам было необходимо верить в это.

Была точка, когда нам стало достаточно. Достаточно боли, достаточно грусти и достаточно потери.

***

Мы добрались до дома его родителей, где остановились, дети были в своих самодельных кроватках на полу. Они уже спали к тому времени, как мы вернулись с ужина, и мне не хватило духу их разбудить, хотя я просто хотела увидеть их улыбающиеся лица после идеального вечера с моим пожарным.

Я так долго боялась того, что Джейс делал в жизни, страх, что я не знала, был там. Но я поняла, почему мы спасаем людей. Он спас меня гораздо больше, чем один раз. Я верю, что должна была встретить Джейса.

Джейс ждал меня в нашей постели, и как только я проскользнула между простыней и одеялом, теплый хлопок начал согревать мои дрожащие и трясущиеся ноги мгновенно. Вместо того чтобы отвернуться, как Джейс часто делал раньше, он ждал, а его улыбка становилась все шире.

Ты видишь это там? Как он молча обожает меня? Это то, что имеет значение.

Вчерашний день не имел значения. У нас было сегодня.

Его улыбка выдала его, его глаза путешествовали по моему тело.

– Пойдем со мной... снова.