— Великолепно, теперь меня посадят в тюрьму за ношение украденных вещей. — Дженни не заимствовала их. — Позволь мне быть оператором. А ты надевай костюм.

Дженни рассмеялась, неся дурацкое круглое туловище, и развернулась на каблуках. Я врезался в нее, а она встала на носочки, чтобы дотянутся до меня. Поцелуй сработал, и она это знала.

— Обещаю, ты не попадешь в неприятности, — солгала она. Попаду. Всегда попадал.

— Ты хоть представляешь, сколько своих обещаний ты нарушила? — упрекнул я легкомысленным, немного занудным тоном.

— Много, но я хочу, как лучше, и я люблю тебя, это что-нибудь да значит. Тебе ничего не нужно делать, просто стоять у двери, совсем не двигаясь. Жди, пока люди будут проходить мимо, и тогда пошевелись. Уверена, кто-нибудь точно до чертиков испугается.

— Ага, я тоже, а потом нас обоих накажут на неделю.

— И что? Какой скучной была бы твоя жизнь последние несколько лет без меня, заставляющей тебя делать вещи, находящиеся вне зоны твоего комфорта?

— Мне хорошо в моей зоне комфорта, — заверил ее я. Дженни взяла меня за руку и повела в отель. План был таков: она прячется за меня и рождественскую елку со своей видео камерой. Поцелуй и ее затянутая в перчатку рука в моей были достаточной причиной, чтобы я вышел из своей зоны комфорта. Ради нее я перепрыгнул бы через десять зон комфорта. Хотел я этого или нет.

Дженни решила, что главный вход не подойдет, когда увидела, как много людей там было. Я даже не позволял себе подумать, что это заставит ее передумать. Нет, только не Дженни Холден. Она нашла место получше, на двадцатом этаже. Это были номера — люксы в собственности, то есть люди, которые их занимали, были единственными, кто владел ими круглый год, и заселение в эти номера было распланировано. Отели «Зазен Резортс» всегда были переполнены во время праздников со всеми этими местными развлечениями и рождественскими покупками. Этот этаж, по крайней мере, был лучше, чем центральный вход, и возможно, Холден не узнает.

Дженни заняла свое место с видео камерой, а я просто встал у лифта. Если дежурил Фрэнк, он сказал бы, что ничего не видел, но, если — Гаррет, то этот подхалим побежал бы прямиком к Холдену. Шансы, что меня не поймают, были пятьдесят на пятьдесят. Здесь возможности не попасться были выше, чем внизу, в вестибюле.

— Хочешь поехать с нами в Лос-Анджелес на Рождество? Моя мама сказала, что она не против.

— Не могу. Мои родители никогда не позволят мне уехать на праздники, — объяснил я, стоя перед ней в дурацком костюме снеговика. Я еще не надел голову, было слишком жарко, и у меня была куча времени напялить ее до того, как двери откроются.

— Нет, мы поедем на следующий день после Рождества, у нас же тут выступление в канун Рождества, дурачок. Мы собираемся отпраздновать там Новый год.

— Я спрошу. Не знаю, согласится ли на это мой отец. Это слишком далеко от дома.

— Ну, я хочу, чтобы ты был там. Я не хочу отмечать Новый год без тебя.

— Не хочешь?

— Нет, и, если ты не поедешь, я не буду отмечать его, пока мы не вернемся обратно.

Я повернулся в своем пышном, белом костюме и поцеловал ее. Поцелуй был бесконечным. Я не хотел, чтобы он заканчивался, я хотел бесконечно смаковать ее клубничные губки, вдыхать запах ее волос и чувствовать, как ее тело прижимается к моему

— Лифт! — воскликнула она, наконец, отталкивая меня.

— Дженни, — попытался я в последний раз.

— Надень голову. Поторопись.

Я действительно смеялся. Я смеялся так сильно, что это уже не казалось смешным. Первая пара, вышедшая из лифта, владела одним из пентхаусов. Они спорили, но игриво.

Мужчина в смокинге и его красавица жена вышли из лифта.

— Если ты тащишь меня на этот концерт, я затащу тебя в казино.

Я не собирался этого делать, я даже не сам пошевелился. Это было слишком похоже на вмешательство. Мне пришлось выйти из своего замороженного состояния, иначе бы я упал. Дженни толкнула меня.

— Хорошо, я пойду в — А-а-а!!! — женщина закричала и вцепилась в пиджак своего мужа. Не знаю, кто смеялся сильнее, Дженни или ее муж. Я снял голову снеговика и засмеялся вместе с ними.