Губами он выводил круги на моем пульсирующем клиторе, одновременно посасывая его, сначала легонько, затем сильнее.

— Ты делал это, Блейк? — спросила я, тяжело дыша.

Блейк, конечно, понял, о чем я говорила.

— В лифте? С Дженни? — спросил он, поднимая взгляд. Я прикусила верхнюю губу, когда почувствовала, как он ввел в меня два пальца. Большим пальцем он кружил по моему клитору, наши взгляды встретились. — Да, много раз, — признался он. Я закрыла глаза и представила, что мы делали то же самое.

Я хотела, чтобы Блейк сделал такое со мной. Я хотела пережить с ним все те же чрезвычайно сексуальные истории, какие у него были с Дженни. Я это и делала, но у меня просто было не так много времени. Я знала наверняка, что у меня не было шансов испытать все.

Месяц назад я бы ни за что не предстала перед ним в таком виде; отдаваясь на милость его губ и языка, но сейчас, я не могла насытиться.

После крышесносногого оргазма, я опустилась на колени, чтобы доставить ему удовольствие тоже. Блейк, стоя на коленях, откинулся назад и позволил мне совершить задуманное. То, в какой позе он сидел, как придерживал мои волосы, собрав их в хвост, и, как направлял мою голову навстречу своим бёдрам, было самым эротичным, что я когда-либо испытывала. Трепет между моих бедер усилился в десятки раз, и я стала сосать жёстче. Это был минет всех минетов. Я вложила в него всю себя.

— О, Боже. Остановись, Макайла, — взмолился Блейк, отстраняясь от моего рта. — Я сказал, хватит! — процедил он сквозь зубы. Мне не понравился его тон и, черт возьми, его взгляд мне тоже не понравился. Откуда, черт побери, это взялось? Как будто что-то щелкнуло, и Блейк разозлился. Какого черта. Он злился?

— Развернись, детка, — прошептал он, в его глазах была только любовь. Неужели мне это привиделось?

Хотя Блейк быстро скрыл следы своего гнева, я все равно чувствовала его. Я ощущала это в движении его бедер и рук. Он не сказал, что любит меня, так, как обычно говорил, и все закончилось очень быстро. В этой самой позе.

— Мне жаль.

— Тебе жаль, что не довел меня до оргазма, или что разозлился на меня? — спросила я в упор. Это съело бы меня живьем, позволь я мариноваться своим сомнениям всю ночь.

— Я не злился на тебя. Я был готов кончить тебе в рот и хотел, чтобы ты остановилась. Прости меня, за это тоже, если я тебя обидел. Я не хотел. Я тебя люблю.

Я закатила глаза и улеглась на полу, потянув за собой Блейка. Мы лежали так довольно долгое время, обнаженные и в обнимку, на новом ковре в комнате без мебели. Мне казалось, что я никогда не куплю новую мебель, потому что Блейк не собирался везти нас в магазин. Нам предстояло жить в палатке, пока он не закончит с театром.

— Тебе не нравится говорить о Дженни? Мне кажется, я могу чувствовать связь между вами двумя, когда ты рассказываешь о ней.

— Сейчас меня это не так сильно беспокоит. Думаю, мне нравится идея о том, чтобы Пи узнала о ней.

— Тебе кажется это странным, рассказывать мне о своей сексуальной жизни с ней?

Блейк фыркнул и сел.

— Я тебе о ней не рассказываю. Ты знаешь об этом лишь в общих чертах. Не думаю, что это странно, то есть, ты ведь ее не знала. Я собираюсь в душ.

— Блейк? — позвала я, когда он собрался уходить.

— Да?

— Я чувствую, что тебя что-то беспокоит. Ты всегда заставлял меня принимать душ вместе.

— Прости, любимая. Брось. Я просто устал.

— Ты уверен?

— Да, дело не в тебе, а в театре. Честно. Я просто устал. Иди сюда.

Я улыбнулась и пробежала мимо него, получив шлепок по своей голой заднице. Может, дело во мне, но позже он, казалось, успокоился. Мы даже еще раз по-быстрому занялись сексом, внизу, в его рабочем кабинете. Стол был идеальной высоты, и на этот раз Блейк позаботился и обо мне тоже, дважды. Я лежала в его объятиях в палатке рядом с Пи и, испытывая облегчение, счастливо заснула.

Блейк провел весь следующий день с нами в нашем доме, и мы оторвались по полной. Пустые комнаты стали идеальной игровой площадкой. Мы скользили по полу в носках, представляя, что это лёд. Мы прошлись по вымышленному зоопарку наверху, залезали на выступы водопада, чтобы попасть в тропический лес, и ели аллигатора, поджаренного на костре. Воскресенье было наполнено весельем и играми с Пи, и флиртом и поцелуями с Блейком. День закончился ещё одной историей о Дженни. Только об этом Пи и хотела слушать. Я оставила их с Блейком и забралась в свою новую ванну. У меня не было пены для ванны, но шампунь тоже неплохо справился. Было так приятно понежиться в воде и расслабиться. Мои мышцы ныли после всех этих приключений.

Вернувшись к Блейку и Пи, я была удивлена, что он вырубился с Пи, уснувшей у него на руках. Я сделала фото и разместила ее на стене Блейка в Facebook. Какая милота. Решив, что еще не устала, я направилась во внутренний дворик, всеми силами стараясь не обращать внимания на ручку, лежащую на барной стойке.

— К черту, — прошептала я, взяв ручку.

Чувствуя себя счастливой, я вышла на улицу, вооружившись авторучкой. Это не заняло много времени, и одна линия пролегла вниз по моей руке. На этот раз перо появилось при мыслях о моей маме. Она была бы так счастлива за меня сейчас. Вся ситуация была отстойной, и я ничего не могла с этим поделать.