Ранее, проанализировав все, что узнал за эти четыре злополучных дня, Ален пришел к выводу, что ему необходимо пересмотреть отношение к детям, а для этого следовало установить с ними контакт. Сделать это было легче всего на занятиях, поэтому он и поставил такое условие жене.

Войдя в классную комнату и успев только поздороваться, он сразу почувствовал себя здесь чужим, дети вели себя с ним, как слуги с хозяином. И если раньше воспринимал это, как норму, то сейчас с ужасом смотрел на пропасть, пролегающую между ними, которую ему предстояло преодолеть, и пока он не знал, что для этого нужно сделать. Ален не переставал удивляться той легкости, с которой жена общалась со всеми, невзирая на статус, возраст, пол. Он заметил, что, чем лучше она относилась к собеседнику, тем проще было общение между ними. И, наоборот, если собеседник был ей неприятен, она переходила на официальный тон, от которого веяло холодом.

Тут точно так и получилось, она вроде бы и отчитывала детей, но нельзя было не почувствовать ее заботу и ласку. А потом ее недоумение, когда она узнала, сколько же времени не общалась с детьми.

Этот растерянный взгляд, обращенный не смотря ни на что — к нему! «Четыре дня? Неужели это правда?» — на простые вопросы он не смог ответить, потому что горло сдавило, он снова увидел боль в ее глазах и хотел только одного: впитать в себя всю эту боль. Когда она стала извиняться, он уже не мог это вытерпеть и попросил прощения не только у жены, но и у детей. Видя их ошеломленные лица, Ален понял, что все сделал правильно. Он очень хотел надеяться, что их отношения перешли на новый уровень.

И, как оказалось, был прав. Они с Торином шли на площадку потренироваться, когда услышали разговор Ирэйны с Ренке. Ее шутливый вопрос «Воины кончились?» на самом деле задел Алена, то есть она его совсем не принимала в расчет. То, что о Торине тоже не помнили, служило малым утешением. Ален сам предложил позаниматься с мальчиками. До этого он и подумать не мог, что снизойдет до занятий со слугами. А сейчас ему казалось вполне естественным тренироваться с детьми и обижаться, что его об этом не попросили. Торин присоединился к нему, да еще попросил Ирэйну в шутливой форме понаблюдать за ними. Ален получал огромное удовольствие, показывая, как она выразилась «мастер-класс», и знал, что жена с улыбкой смотрит на него. Ален с Торином радовались как дети, когда Ирэйна аплодировала им. Потом друзья не раз еще занимались с детьми по собственной инициативе. Сначала Ален это делал, чтобы наладить отношения с женой, ну и с детьми, а потом он заметил, что Артур быстро схватывал, стремился ему подражать и делал значительные успехи. Ален начал задавать ему вопросы, и постепенно Артур открылся ему и сказал, что хочет стать воином. Ален ничего не стал ему обещать, но сам начал задумываться о том, чтобы в будущем послать его учиться военному делу.

Сегодня после тренировочного боя с Торином Ален заметил Ирэйну, наблюдавшую за ними. Он помнил момент после такого же боя, когда впервые увидел устремленный на него взгляд жены, в котором полыхало желание, он так боялся, что она больше ничего не испытывает к нему, что решил рискнуть. Сняв рубашку, Ален, как и в прошлый раз, подошел к бочке, зачерпнул ладонью воды и плеснул себе на грудь. Он смотрел ей прямо в глаза и молился, чтобы она почувствовала то же, что и он. И увидел в ее взгляде смятение и желание. Ален ликовал! А потом все резко прервалось, он застыл от изумления, когда Торин сделал то же, что и он: продемонстрировал свой обнаженный торс, плеснул воды и уставился на его жену. Ален был настолько поражен поведением друга, что не удержался и легонько двинул его, когда сквозь сжатые зубы выговаривал ему:

— Ты что творишь? Это моя жена! Как ты смеешь так поступать?

— Я лишь повторяю то, что делаешь ты, — ответил Торин, чувствительно заехав ему в грудь.

— Я ее муж! — процедил Ален сквозь зубы.

— Тогда тебе нечего бояться! — со злостью прошипел Торин.

Они уже готовы были вцепиться друг в друга, когда услышали смех Ирэйны. И вся злость и неприязнь куда-то исчезли, остался только ее звонкий, как колокольчик, смех. Ради того, чтобы еще и еще раз услышать его, чтобы увидеть, как светятся при этом ее глаза, он готов был стерпеть многое.

Ален с Торином смотрели вслед Ирэйне и молчали.

— Будешь бить? — продолжая смотреть на уходящую девушку, спросил Торин.

— Сначала собирался, — не отводя взгляда от плавно покачивающихся бедер жены, ответил Ален, — но пока прощаю.

Он посмотрел на друга и уже серьезно добавил:

— Я наконец-то услышал ее смех. Это того стоило.

Ирэйна

За обедом Торин обратился ко мне с неожиданной просьбой:

— Леди Ирэйна, Вы позволите мне сегодня посетить урок танцев? В бальных танцах обязательно наличие кавалера. Возможно, мое присутствие не будет лишним?

Я удивленно посмотрела на него, прикидывая нужно ли мне это, но увидев, как муж сверлит Торина хмурым взглядом, ответила:

— Я не против, думаю, Вы вполне подойдете на роль учебного пособия.

— Я польщен оценкой моих скромных возможностей, — улыбнулся довольный Торин.

— Я как раз хотел посмотреть, какие успехи делает Герта на ваших занятиях, — немного волнуясь, проговорил Ален, обращаясь ко мне, — надеюсь, Вы не будете возражать?

— Полагаю, что объективное и непредвзятое мнение нам не повредит, — скромно ответила я.

— Благодарю, — не скрывая радостной улыбки, произнес муж.

— Мне, видимо, следует напомнить, что отсутствие людей старшего поколения на таком мероприятии, говорит о его фривольности, — подала голос тетушка.

— Леди Глория, мы даже не помышляли о том, чтобы проводить урок танцев без Вашего присутствия, — тут же нашелся Торин.

В связи с новыми обстоятельствами к уроку мы с Гертой готовились тщательнее, чем обычно. Герта надела шелковое светло-зеленое платье в пол с пышной юбкой, которая соответствовала здешней моде. Для ее возраста платье должно было быть короче, как здесь принято, но Герта захотела выглядеть по-взрослому, спорить я не стала. На мне было облегающее шелковое платье стального цвета, расширенное к низу от середины бедра, тоже длинное.