Я мог бы рассмеяться в лицо Сильвио, но вместо этого поступил так, как поступил бы на моем месте любой здравомыслящий преступник.

– Моя работа – выискивать еретические сочинения! – напомнил я с нескрываемым пренебрежением. – Для протокола я заявлю, что изъял этот труд у маркиза, который и не подозревал, что хранит в библиотеке запрещенную книгу. И будьте уверены – убийство его светлости не сойдет ордену с рук. Я позабочусь об этом!

Южанин снисходительно глянул в ответ, но развеивать наивных иллюзий не стал, лишь сухо пообещал:

– В дороге у вас еще будет возможность продумать свою линию защиты. В конце концов, вас ждет честный суд, а не судилище.

Я и сам не раз дарил подозреваемым лучик надежды, дабы те охотней шли на сотрудничество со следствием, поэтому нисколько не сомневался, что в дороге мне представится возможность сдохнуть под пытками, и ничего сверх того. И все же выдавил из себя беспечную улыбку.

– Что в тех пергаментах, Сильвио?

Де ла Вега ничего не ответил, лишь вытянул из-под брошенного на лавку плаща моток веревки, искрившейся в истинном зрении серебристыми всполохами, и скомандовал:

– Руки!

Я и не подумал выполнить его распоряжение, вместо этого произнес:

– У нас пересекались интересы, и выбить меня из игры, переложив ответственность за убийство маркиза, – разумный ход. Но дальнейшее преследование… нелогично. Вы добились своего, к чему эти метания?

– Признание – царица доказательств, – прямо ответил южанин. – Маркиз приходится кузеном великому герцогу, ни у кого не должно возникнуть сомнений в том, что убийца – именно вы. Ничего личного, просто политика.

– Ничего личного? Позвольте усомниться.

Сильвио де ла Вега ухмыльнулся совершенно по-волчьи.

– Смерть брата Стеффена вызывает у нас определенные подозрения, – сообщил он и привстал со скамьи. – А еще… Помните, вы не так давно интересовались, случайно ли я оказался в том злополучном дилижансе. Я удовлетворил ваше любопытство, окажите мне ту же любезность. Ответьте, как попали туда вы.

– Случайность, – пожал я плечами. – Еще недавно я полагал, что всему виной – банальная случайность, но теперь уже не готов поручиться…

– У нас еще будет время поговорить. Руки!

Южанин требовательным жестом подозвал арбалетчиков, а стоило им только двинуться к нашему столу, и оглушительно громыхнул мушкетный выстрел! Из коридора в общий зал вырвались клубы дыма; голова захватившего Уве герхардианца дернулась, стену за ним забрызгали кровь и мозги.

Я выдернул из перевязи на лавке пистоль и навел его на Сильвио, но тот оказался невероятно проворен. Стальное колесо только сыпануло искрами, а официал уже отбил ствол в сторону. Запоздало грохнул выстрел; пуля впустую рассадила оконное стекло. Святые небеса!

Левой рукой я потянул из-за пояса жезл, и вновь де ла Вега меня переиграл, врезав по темечку бутылкой с медовухой, да так, что та разлетелась на осколки. Из глаз посыпались искры, я рухнул на спину и прямо с пола круговым махом жезла прикрыл от арбалетчиков Уве и бросившегося к нему на выручку Микаэля. Подхваченные заклинанием болты ушли вверх и засели в потолке.

Сильвио выдернул из ножен свою зловещую скьявону, и хоть после удара перед глазами у меня все так и двоилось, головокружение не помешало бы смести настырного официала эфирной плетью; все испортил брат-заклинатель. Серый сгусток парализующих чар метнулся ко мне через зал, и я едва успел перехватить его махом жезла. Чары с хрустальным звоном разлетелись на куски, но и кисть взорвалась невыносимой болью и враз потеряла всякую чувствительность.

Де ла Вега легким прыжком заскочил на стол, замахнулся скьявоной и непременно раскроил бы мне голову, когда б подоспевший Микаэль со всего маху не пнул по углу столешницы. Сильвио покачнулся и едва не пропустил укол в бедро, но в последний момент парировал длинный выпад и, в свою очередь, атаковал маэстро Салазара расчетливым рубящим ударом сверху вниз.

Зазвенела сталь, я спешно откатился в сторону и огляделся. Уве со шпагой в одной руке и волшебным жезлом в другой отбился от парочки арбалетчиков; те отбросили разряженные самострелы и орудовали фальшионами. На моих глазах незримое лезвие рассекло грудь одного из них, беспрепятственно вспоров кольчугу, плоть и ребра. Монах, обливаясь кровью, рухнул под ноги товарищу.

Прежде чем я успел помочь слуге расправиться со вторым противником, брат-заклинатель вскочил из-за стола и сотворил целую стаю мертвенно-бледных теней, шустрых и чрезвычайно опасных для любого колдуна, а вдвойне опасных для тех, кто целиком и полностью полагался на заемную силу запределья. Связавшиеся с князьями запределья глупцы, как правило, не отличались ни особыми талантами, ни глубокими познаниями в тайных искусствах, и лучше всего против них действовали проклятия, которые рвали эфирные тела и досуха выпивали наполнявшую их силу.