Но стоило появиться добрым мини-рецензиям и письмам верующих читателей-писателей, как пришли мыли более зрелые: буду просто выставлять стихи и поэмы, отвечать только тем, кто к Истине стремится и в разговоре заинтересован. А остальные – в воле Божией. Им отвечать за себя перед Богом.

Крепко порадовало появление на сайте первых последователей, учеников, которые, по их признаниям, хотели бы серьёзно поучиться у меня, грешного. Были среди них и православные, разделяющие Христову веру, и даже нашлась пара авторов, которым я помог понять Истину и прийти к Богу. То есть едва ли не лучшим способом борьбы со злом явился собственный, мирный пример служения Творцу в поэзии, включающий всю палитру жанровых средств, хотя иногда приходилось прибегать и к наработанным, очень острым приёмам.

Теперь, учась у Оптинских старцев духовной жизни, могу сказать смело. Давать советы начинающим авторам в начале моей работы в интернете я имел полное право – учёбу прошёл достаточно богатую. А вот в открытую борьбу со злом в современной антипоэзии начал без должной подготовки. Только теперь, после почти десяти лет электронных публикаций в паутине, нужный опыт появился. Многое понял, осознал, взялся за очищение души и даже не побоюсь попросить прощения у оппонентов за острые эпиграммы, которые их обидели. По большому счёту – я и тогда не хотел их обидеть и разозлить, а теперь тем более. Одна у меня была и остаётся цель – чтобы дошла до них Истина: Поэзия дана нам Господом, она священна, как всё созданное Им, она прекрасна и совершенна, она лучше всех освоена нашими гениями, в особенности Пушкиным, и разрушать небесную красоту, заменять её антикрасотой – величайшее из кощунств, позорное для детей Божьих (ведь все мы дети единого Отца).

Не мессианство, то есть причисление себя к мессиям (один мой критик почему-то вместо этого термина употребил слово «миссианство», вполне почётное, а не обличительное), не тайная гордыня, хотя частица её всегда у сочинителей имеется, не что-то иное, а только борьба во всех её формах за настоящую Поэзию привела меня в интернет и укрепила в нём. И дай-то Бог сил ещё потрудиться на этом поприще какой-то отпущенный срок – поучиться самому и поучить тому, что знаю, и друзей, и врагов, словом – братьев по воле Создателя…

… Благодатно парить на высоте духовности святых отцов, но пора возвратиться в интернетскую виртуальность, страшно переполненную реально опасными для Поэзии ядовитыми испарениями. Возвратиться не для того, чтобы добавить к мнимой славе своей несколько новых рейтинговых баллов, не для того, чтобы пыжиться от удовлетворения душевного мессианства, не для сведения счётов с противниками истинного, православного творчества, а только лишь с единственной целью (единственно благородной для писателя) – добраться до понимания подлинного состояния царящих на нынешних сайтах антикультуры и антипоэзии. У кого, болит за живое русское слово душа, прошу следовать в болотину, которую многие называют нынче «источником современной литературной мысли».

Еще в начале советской эпохи Алексей Толстой, писатель по-настоящему талантливый, находил возможным характеризовать современную словесность такими словами:

Уже тогда, под закономерным влиянием безбожного «серебряного века», язык наш катастрофически стал терять былую высоту, но всё же многое ещё оставалось в нём живым и крепким. Посмотрим, что теперь преобладает в творениях авторов Стихов. ру (мы берём один сайт, зная, что в остальных та же самая беда, и ещё потому, что с него я начал сотрудничество с интернетом и считаю этот сайт своим, основным).

Итак, с Богом.

В том году автор Лешек получил от щедрого жюри третье призовое место в одном из многочисленных конкурсов. Вот за этот опус.

«Время молчать. Поберечь и слова, и поленья… Паклю подбить, (пораздергали паклю в углу, ироды, а не собаки!), промаслить пилу, звенья цепи…да и мало ли дел у придурка! (дети уехали – сердцебиение дач)… шкурка теплицы поймает мое отраженье – кто это, кто это полуседой бородач?… Десять меня зазеркального в стеклах теплицы… (кажется, слишком), еще: две галдящих синицы, кустик смородины, бочка для талой воды, сколько всего – голова не вмещает пустая, хвостик среды уползающий, нос озорной четверга, и листопада по небу…пурга… золотая… Перекурить. Папиросная тлеет бумага… Кто это рядом? да это любовь и отвага, Тот-Кто-Умеет-Смеяться, кто сон отгоняет дурной… Сердце – горячее, нос – ледяной……болтик да шайба, да гровер блестящий, да гайка… Крепим стекло, а дождя проливного нагайка гонит меня, не закончив работу… Херня! Выпьем стаканчик и куртку набросив на плечи, будем работать, а залпы небесной картечи, хочется верить, хорошей, что не для меня…»

Я снова ничего не меняю в публикации, осенённой лавровым венком. Оставляю с умыслом, чтобы читатель убедился в страшном пренебрежении нашего «литноватора» к знакам препинания. В русском языке нет ничего, что было бы неважным, необязательным, ненужным, как всего этого не бывает в любом живом организме – выбрось из него «детальку» и всей системе конец.

Лауреат премии так не считает. Он и пробелы между словами и знаками ставит как попало, и запятые «присобачивает» куда не следует, и вместо тире переноски использует, словно бы знать не знает, что и такой есть знак – тире, и многоточия (три законные точки) превращает в четырёх– и даже в шеститочия. Ну, и матик втискивает (куда ж нынче без него!), и стихи растягивает в прозаические строчки, и ритм умышленно сбивает (для выпендрёжу), и страху нагоняет местами на нас с вами (то уползающим хвостиком особаченного дня недели «среды», то озорным носом наползающего четверга, то Тем-Кто-Умеет-Смеяться, то ледяным опять же собачьим носом, то целой десяткой отражений автора-бородача в тепличных стёклах, то дождём, вдруг превращающимся в залпы небесной картечи.