— Как? С обоими?

Янка засомневалась.

— Кто её знает? По-моему, ей нравится вокруг себя страсти мексиканские

устраивать. Если она одного пригласит, другой, глядишь, сам её бросит, а так, — оба под боком. Ещё, глядишь, разборку устроят, — будет тогда о чём поговорить всей школе: два дона из-за неё готовы друг друга в клочья порвать.

— Я постараюсь пойти, чтобы не пропустить. — Улыбнулась Ангелина. — А как же Нюся? Её не забыли позвать?

Нюся, т. е. Нюра, т. е. Аня, была человеком странным — не от мира сего — этакой школьной «белой вороной». Но, неизвестно как, она зацепилась в их маленькой компании. Возможно, потому что Гелька ценила её индивидуальность, а Лариса любила окружать себя красивыми людьми. Хотя в отношении Нюси понятия привлекательности не существовало — настолько она была необычна. По крайней мере, ни один парень из их класса не смог бы сказать, красивая она или нет — он бы лишь повертел пальцем у головы и сказал: "Ты чё? Это же Нюська!" Зато у неё были удивительные длинные белые волосы! К тому же, она была почти на полтора года старше подружек (по каким-то обстоятельствам родители отдали её в школу на год позже), что добавляло её авторитета в глазах подруг.

Ну, а Янке — той было всё равно. Заведись в их компании хоть крокодил, и к нему она смогла бы прикипеть душой.

— Конечно, как же без неё? Правда, без тебя, если честно, наша компания

разваливаться начала. Мы почти не виделись, да ещё эти Лорины мальчики…

Яна вздохнула.

Гелька ничего не сказала Янке о своих "побочных эффектах". Ахи и охи ей были не к чему — надо сначала самой разобраться.

Когда Ангелина вернулась домой с расписанием на завтра и домашним заданием за полмесяца, Гоша сидел на кухне с большим бутербродом в одной руке и папиным журналом в другой.

— А я тебя ищу! — С возмущением заявил он и задрал ноги на свободный стул. — Как за тобой смотреть, если ты неизвестно, где бегаешь?

— Да-а? И где же ты меня искал? — ехидно поинтересовалась Гелька. Но нахала это не смутило.

— Здесь… и там, и в ванной… вообще-то я догадался, что ты наверх побежала. — Подмигнул ей Гоша, а потом взглянул с прищуром. — Тебя что, мама в рыжий цвет выкрасила?

— Сдурел? — испугалась Гелька, хватаясь за волосы, и побежала в ванную -

смотреться. — Рыжий у нас ты!

— Ты как, — крикнул брат вдогонку, — завтра в школу или опять родителей пугать будешь?

— В школу. — Сердито заявила Ангелина, возвращаясь из ванной и усаживаясь за стол. — Вовсе я не рыжая!

— А выглядишь, как…

Гелька выхватила у брата журнал и треснула его им по голове. Гоша дурашливо отмахнулся.

— Послушай, а что с тобой всё-таки было? — заговорщицки наклонился он к ней через стол. Гелька пожала плечами.

— Откуда я знаю? Я же не помню ничего.

Она оценивающе посмотрела на брата. Рассказать Гоше? Нет, потом. Сейчас и без того полно хлопот.

— Ну, всё-таки, — допытывался Гоша, — что у тебя болело?

— Не помню.

— Видок у тебя был тот ещё, — брат покачал головой, потирая шею, — как в фильмах ужасов.

Видимо, на лице у Ангелины промелькнуло что-то, потому что он тут же схватил её за руку и с жаром кинулся утешать.

— Ну, не так, чтоб очень! Представь: ты в горячке, доктора — ноль. Сама понимаешь — сумасшедший дом! — радостно закончил он. Потом посерьёзнел, смущённо и ласково потрепал её по плечу, взял за руку и сосредоточенно уставился в потолок.

— Так, пульс нормальный. Живы будем — не помрём!

— Да ну тебя! — Гелька выдернула свою руку и ушла в комнату готовиться к школе.

На следующий день пойти в школу опять не получилось. Пришлось идти в поликлинику — показываться доктору.

Только на улице Ангелина поняла, как долго лежала. В ногах была странная неустойчивость — ей приходилось то и дело хвататься за папу.

После воздуха в помещении, свежий ветерок казался безжалостным шалуном, норовящим запутаться в ногах, толкнуть в бок, силой влиться в горло, пройтись морозом по коже и спутать мысли.

Пока она отлёживалась, прохожие успели сменить майки на плащи и куртки, а природа — зелень на золотистое одеяние.

Унылые очереди в коридорах поликлиники способны были вогнать в тоску и здорового человека. Чтобы развлечься, Ангелина разглядывала посетителей, а именно — их внутреннее сияние. Девочка заметила, что если внимательно вглядываться в человека, то световая картина становится отчётливее: неясное свечение разбивается на отдельные цветные лучики и очаги, а стоит отвлечься или тряхнуть головой — всё видение исчезает. Ещё, она обнаружила, что свечение, хотя и разное у разных людей, но похожее у людей, сидящих в очереди в один и тот же кабинет. Например, в очереди к ЛОРу, кабинет которого находился неподалёку, у всех больных наблюдалась красная игла, направленная из груди вверх к голове, которая заканчивалась у многих размытым бордовым

очагом. А у медиков, торопливо проходящих по коридору, помимо прочего,

высвечивалась синеватая каёмочка служебного порядка.

— Что ж, если завалю экзамены, пойду в экстрасенсы. — С сарказмом пообещала себе Ангелина.

Пожилой врач — Лев Иванович, к которому её водили ещё с пелёнок, с любопытством (насколько позволяла ожидающая его в перспективе очередь из пациентов) и некоторой растерянностью, осмотрел её и заявил:

— Ну-у, я никаких отклонений от нормы не нахожу. Так, я вам выпишу рецептик, попьёте укрепляющие витамины… хорошо бы закаливание, прогулки на свежем воздухе…