— Карина.

— А меня Виктория Валерьевна, — я чуть сама не скривила губы. Давно ли стала начальником? А вот на тебе — называйте по отчеству, будьте любезны. Вообще, каждое слово вылетало из меня раньше, чем я успевала его осознать. Похоже, неведомо кто снова проснулся, беря бразды правления в свои руки.

Мы побеседовали, обговорили рабочие моменты, а потом любезно распрощались. Только вот после этих любезностей я была абсолютно уверена, что Карина заочно послала меня куда подальше. По крайней мере, это читалось в ее взгляде. Честно говоря, я и сама бы себя послала. До такой степени тошнотворным властолюбием и самомнением наполнялась каждая моя фраза в ее адрес.

Уже через несколько часов, когда таблетки от головной боли наконец-то подействовали, я сходила к Оле за двумя кружками кофе, а потом попросила Карину снова зайти ко мне.

Она пришла через несколько минут. По лицу девушки отчетливо читалось «когда же ты, наконец, от меня отстанешь, стерва?!». Узнав, что причиной вызова стали не очередные капризы, а чаепитие, Карина немного расслабилась. А после того, как я извинилась за безобразное поведение и объяснила его причину, она совершенно успокоилась. Мы поговорили по душам и даже посмеялись.

Неприятный сюрприз ожидал меня совсем в другом месте. Ближе к концу рабочего дня я зашла к начальнику, как он сам просил — без стука. Оли в приемной не оказалось, поэтому предупредить о том, что шеф не один, никто не смог.

Петр Иванович прижимал к стене коротко стриженную белобрысую девицу в платье цвета фуксии с глубоким декольте. Одну лямку любвеобильный Петруша уже стянул на плечо и теперь левой рукой тискал выпрыгнувшую из лифчика грудь. Голова шефа загораживала лицо любовницы, предоставляя мне лицезреть только его лысую макушку. Правая рука начальника скрылась под подолом, заставляя незнакомку картинно закатывать глаза и постанывать от наслаждения.

Со стороны это выглядело убого и фальшиво. Правда, исходя из подслушанного неделю назад разговора начальника с Ириной Александровной, по крайне мере одно из участвующих в этом театральном действе лиц получало настоящее удовольствие. Второе же знало, ради чего и на что идет. И весьма неплохо исполняло свою роль. Я настолько не ожидала увидеть подобное, что встала столбом и с открытым ртом наблюдала за происходящим, не в силах выговорить ни слова. Зрелище завораживало.

Когда же послышался звук расходящейся молнии, я наконец-то пришла в себя и пулей выскочила из кабинета.

Оставалось надеяться, что любовники меня не заметили. В любом случае, ждать объяснений или нареканий я не собиралась. Внутри всё кипело от негодования. Как он мог?! Странно, ухаживания Петра Ивановича пусть и казались приятны моему женскому самолюбию, но не вызывали ответных чувств. Однако теперь я ощущала себя обманутой женой. Моё! — засело в голове. Собственническое чувство цапало холодными коготками. И было бы с кем! Разукрашенная профурсетка с кривыми ногами! Я даже вспомнила, кто она — новая юристка, сменившая одного из немногих имевшихся в коллективе парней. С ней мы были едва знакомы и, проходя мимо друг друга на улице, вряд ли поздоровались бы. Зато теперь в ушах звенел ее голосок, тот самый, который подпевал Соне-сплетнице в курилке. Ненависть и жажда мести вспыхнули с новой силой, заставляя сердце замирать в груди.

Я наконец-то дошла до своего кабинета, плюхнулась на рабочее место и ожесточенно заколотила по клавиатуре. Но это еще не все сюрпризы. Через несколько минут позвонил Кеша, и радостно сообщил, что вечером мы идем к его маме. Я тоскливо закатила глаза и глубоко вздохнула. Возникло желание сбежать с работы и от Аркаши с будущей свекровью, забиться в сухой теплый и темный угол и уснуть.

Мои размышления прервал начальник, ворвавшийся в кабинет с букетом белых роз.

— Не помешаю? — учтиво спросил он, смеясь одними глазами.

— Вообще, у меня много работы, — сердито буркнула я, исподлобья поглядывая на шефа.

— А если учесть, что рабочий день уже закончился?

Часы, висевшие над дверным проемом, и впрямь показывали две минуты седьмого.

— Тем более.

Петр Иванович, до сих пор стоявший около двери, прикрыл ее и подошел к столу. Букет он положил на стол — прямо на клавиатуру.

— Викуся, — сразу перешел начальник на развязный тон. — Я тебя не понимаю. То ты горделиво отталкиваешь все ухаживания, то дуешься на меня из-за новой пассии как капризный ребенок, у которого отобрали игрушку.

— Мне абсолютно всё равно, — процедила я сквозь зубы, хотя в груди разгоралось негодование.

— Девочка, кого ты обманываешь? — рассмеялся шеф. — Я не вчера родился и вижу на твоем лице всё. И тут хотелось бы пояснить, что пока ты кочевряжишься и жмешься, я не буду отказывать себе в простых человеческих радостях. В том числе, в сексе.

— Мне безразлично с кем, где и почему вы спите, — холодно произнесла я и поднялась из-за стола.

Экран монитора уже погас, и теперь я со спокойной совестью могла собираться домой.