— Только то, что автокатастрофы происходят не каждый день. Ваш приятель может не поверить в простое совпадение. Ведь вы это имели ввиду?

— Мне нравится ваш ход мыслей, — откровенно признался он. — И вы мне все более симпатичны.

— Зато меня кое-что настораживает, особенно, когда я думаю над тем, почему я здесь и с кем имею дело.

— Да? И что же именно?

— Скажите, вы и в самом деле непричастны к смерти его племянника?

— Ну что вы. Я, конечно, не святой, но было бы слишком несправедливо повесить на меня еще одно убийство.

— Значит, его все-таки убили?

— Я этого не говорил.

— Но вы сами только что произнесли это слово.

— Как я уже заметил, вы умны не по годам, но вместе с тем жутко настырны. Смею предупредить, что излишнее любопытство не доведет вас до добра.

— Это я-то настырный? Да это же вы от меня все время чего-то добиваетесь. Кто всучил мне документы на имя Петра Шемейко, кто заставил меня приехать в Варшаву и поселиться в отеле под его именем? Так что, быть может, вы перестанете играть со мной в прятки и объясните, в конце концов, какое отношение ваша мелодрама имеет ко мне?

«Баритон» зачарованно посмотрел сквозь золотистый бокал на пламя, разбушевавшееся за чугунной решеткой, и пожал плечами.

— Очевидно, вы уже догадались, но хотите услышать это от меня? Что ж. Я не могу сообщить правду моему приятелю, но я также не могу отказать ему в его просьбе. Надеюсь, вы меня понимаете. Тем более, что я успел его предупредить о том, что Петр уже в дороге. Так что… вам придется поехать к нему в качестве его племянника.

Максим и вправду был готов услышать нечто подобное, и все же едва не расплескал бренди на пол, когда «баритон» произнес это вслух.

— Что?! Да вы в своем уме?

Собеседник неодобрительно качнул головой.

— Вижу, вы не настроены отнестись к моему предложению серьезно?

В его голосе прозвучала на этот раз скрытая угроза. Максим взял себя в руки: с этим человеком следовало быть поосторожнее.

— Ну, допустим, я соглашусь. Допустим, — подчеркнул он. — А если ваш приятель заподозрит обман?

«Баритон» развел руками.

— Уж вы постарайтесь, чтобы этого не случилось. Успех целиком зависит от вас. Кстати. Вашу задачу максимально облегчит то обстоятельство, что до сих пор у него не было возможности познакомиться со своим племянником — ни в лицо, ни по переписке. Пожалуй, он не знает о нем ничего, кроме имени и того, что он сын своего отца. Вот вам и карты в руки.

— И все же, если я проколюсь — такое ведь не исключено, верно?

«Баритон» мрачно вздохнул.

— Что ж, тогда он вас убъет.

Запала мертвая тишина. Максим затаил дыхание, он лихорадочно соображал, сознательное ли это преувеличение с его стороны, или же все действительно настолько серьезно. Хотя «баритон», кажется, не собирался шутить.

— Ничего не поделаешь, придется поработать на совесть. От этого, как-никак, будет зависеть ваша жизнь. Кроме того, как я уже сказал, мы с вашим дядюшкой добрые старые приятели, когда-то у нас был общий бизнес, а сейчас он щедро платит за оказанные ему услуги, поэтому я предпочитаю не портить с ним отношения. Так что учтите: если вы сядете в лужу, тогда и на мою благодарность не рассчитывайте.

— Понимаю, — кивнул Максим.

— А с другой стороны, он довольно богат, ваш дядюшка, и вы сможете неплохо устроиться, — неожиданно прибавил «баритон».

— Вы так говорите, как будто он и в самом деле мой дядюшка.

— Думаю, что к этому вы скоро привыкнете.

— Почему вы так уверены, что я туда поеду?

«Баритон» секунду выждал, что-то обдумывая, затем снова щелкнул пальцами, привлекая внимание телохранителя и указывая глазами на телевизор. Верзила подошел и вставил кассету в видеомагнитофон. Экран засветился, появившаяся на нем «картинка» ожила.

Глядя на нее, Максим ничего не понимал. Припорошенные инеем, застывшие деревья, кладбище, похоронная процессия, впереди несут скромный гроб из наспех сколоченных досок, за ним следуют родственники с поникшими лицами…

В этот момент он резко подался вперед, и словно прикипел к экрану. Внутри у него что-то оборвалось.

— Что все это значит? — спросил он внезапно охрипшим голосом.

Сам «баритон», отвернувшись, шевелил кочергой в жаровне.

— А вы не догадываетесь? — безучастно поинтересовался он. — Ваши похороны.

— Мои похороны?!

— Впечатляющее зрелище, не так ли? Даже Яцек прослезился. Верно, Яцек? — обратился он к своему громиле за подтверждением.

Тот оскалил зубы. «Баритон» разочарованно вздохнул.

— Моим каннибалам незнакомо чувство сострадания.

Максим залпом допил свое бренди. Затем вытер пот со лба.

— Плохо себя чувствуете?

— Я же умер, как вы только что изволили выразиться.

— Все это очень занимательно, — продолжал «баритон», не обращая внимания на последние слова. — Сначала на границе задерживают вашу машину, напичканную наркотиками. Вы, естественно, успеваете вовремя скрыться. Тут же тайком переходите границу, захватываете чей-то там «Фиат», убиваете водителя и после этого исчезаете, — выдержав небольшую паузу, он с явным наслаждением потянул из бокала. — Впрочем, вы так торопились сбежать, что бросили в кабине «КамАЗа» проездные документы и паспорт, выписанные на имя Максима Чернецкого. Отпечатки ваших пальцев остались на пакетах с героином и на пистолете, из которого был убит водитель «Фиата». Пистолет тоже вскоре нашли, всего в двух метрах от сгоревшей машины, наверное, отбросило взрывом. Да, да, как видите, вам все же повезло, потому что угнанный вами «Фиат» обнаружили в кювете между Медыкой и Пшемыслем, а заодно и ваш обгоревший до неузнаваемости труп. Ваша смерть не вызовет кривотолков, поскольку, как заявила полиция, она считает ее делом рук самой мафии. Вполне справедливое замечание. Ну что ж, как говорят святые отцы: amen! — да будет так!