Непогода и в Альпах показала свой своенравный характер. На горы в этот знаковый день, закрыв их вершины, опустились черные тучи. В момент встречи двух политиков полил проливной холодный дождь. И Чемберлену пригодился его знаменитый зонт, с которым тот никогда не расставался.

Премьер-министр быстро раскрыл его и укрылся от холодных капель, забарабанивших по зонту, словно пули, но под ним оказался не только он. Волей-неволей под знаменитым зонтом спрятался и Гитлер, встречавший Чемберлена на пороге своего особняка, которому его личная охрана не успела подать зонт.

Фюрер, оказавшись бок о бок с высокопоставленным гостем с «острова», пожимая ему руку миролюбиво заявил:

– Ну вот, господин премьер-министр, нахожусь под вашей защитой. Надеюсь, – продолжил Гитлер, – что это знак того, что мы вместе найдем приемлемое решение, как мирным путем помочь бедным судетским немцам. Но давайте, господин премьер-министр, пройдем с порога, укроемся от пронизывающего ветра и дождя в помещении, откуда открывается прекрасный вид на гору Уинтерсберг. Этот пик для меня священен, так как, по преданию, там обитает дух великого императора Барбароссы.

Но, увы, вершины горы из-за грозовых туч не было видно, и Гитлер не стал дальше разглагольствовать об императоре Священной Римской Империи, с которого старался брать пример в укреплении своей власти, но при этом каким-то образом забыл, что Барбаросса бесславно закончил свою боевую жизнь. Случилось это по пути в Палестину во время организованного императором похода с твердым намерением отвоевывать гроб Господень у египетского султана Салах ад-Дина. Но, не дойдя до Святой земли, и весьма прилично, император позорно утонул на глазах у своего войска в небольшой, стремительной, но неглубокой горной реке Селиф, протекающей в Южной Турции, переправляясь через нее вброд на своем боевом коне.

Воспользовавшись паузой в словесном потоке хозяина, Чемберлен, измученный и полетом, и отвратительной погодой, и болтовней хозяина, внимательно посмотрев на Гитлера, с тоской в голосе задал вопрос, ради которого он, собственно, и прилетел сюда:

– Господин канцлер, как вы лично видите решение такой серьезной проблемы, касающейся целостности Чехословацкого государства?

Гитлер, в свою очередь уставившись в глаза Чемберлену своим знаменитым взглядом, который многие из тех, кто общался с фюрером, считали гипнотизирующим ответил:

– Я приверженец, как, кстати, и вы, мирного решения. – Он на некоторое время сделал паузу, подчеркивая важное, что будет сказано, и продолжил: – Моя задача – вызволить из-под чешского гнета, – на последнем слове фюрер сделал ударение, – наших немецких братьев, проживающих на территории Судет, господин премьер-министр. И, надо отметить, хочу вам сказать, что в создавшейся ненормальной обстановке между двумя государствами, Германией и Чехословакией, полностью виноват никто иной как ее президент Бенеш. Он спит и видит, как еще сильнее притеснить немецкое меньшинство и тем самым развязать войну между нашими государствами.

Гитлер вновь сделал паузу, отпил глоток минеральной воды и продолжил:

– Я надеюсь, что Великобритания в вашем лице поддержит мое требование о передаче Судет фатерланду на основе права наций на самоопределение.

Фюрер вновь немного отпил из стакана, на некоторое время в зале воцарилась тишина, но Гитлер вновь заговорил:

– Господин премьер-министр, вы глава правительства государства со старинной развитой демократией. И можете понять меня, разве я могу как канцлер страны, готовой принять своих соотечественников, не поддержать право судетских немцев на вхождение в состав Германии через проведение референдума? Этого, как вы прекрасно понимаете, важнейшего института прямой демократии. Или вы хотите пустить большевиков в Европу? Они спят и видят, как ловчее поработить европейские цивилизованные страны, а начать хотят с военной помощи Чехословакии и затем обосноваться там, причем навсегда!

На такой демагогический пассаж диктатора Чемберлену нечего было ответить, а Гитлер стал и дальше разглагольствовать:

– Если Англия и Франция меня не поддержат, то остается одно – война в Европе. Наши войска готовы к освободительному походу и силой решить проблему наших соотечественников с несговорчивым Бенешем. А Польша не позволит Советам прийти на помощь чехам через ее территорию. – И, вновь отпив глоток воды, со стуком поставил стакан на стол, как бы ставя точку в разговоре.

– Господин канцлер, я прихожу к выводу, – начал Чемберлен, – вы все же намерены ввести войска в Чехословакию начав тем самым войну. Две наших страны делают все возможное для решения данной проблемы. Еще в мае посол его величества и посол Франции заявили министру иностранных дел Чехословакии Карелу Крофту, что его правительство должно принять требования Германии об автономии Судетского края. И послы заявили: если этого не произойдет, то, в случае вооруженного конфликта, наши страны не окажут военной помощи вашему государству. Возникает естественный вопрос: вы на это рассчитываете, что мы не подставим плечо чехам?

И замолчал, глядя на клубящиеся дождевые тучи за панорамным окном. Оторвав взгляд от разбушевавшейся стихии, Чемберлен продолжил:

– Для чего я прибыл сюда, в горы, к вам, господин рейхсканцлер? Я думаю, что мне разумнее прекратить наш бесплодный разговор и вылететь обратно в Лондон, так как я не вижу смысла в дальнейшем нашем общении, раз вы желаете втянуть Европу в войну.

После этих слов Гитлер насупился, и выражение его лица стало жестче, а усики на верхней губе стали подергиваться.