Стол замер в ожидании моего ответа.

– Кристина, давай сразу расставим все точки над… «i». – начал я. – Александр прежде всего мой друг, заставить его рисовать твой портрет я не смогу. Тем более, что уже выстроилась очередь отсюда до Кремля!

– В смысле? Как это отсюда до Кремля? – не поняла принцесса.

А я начал перечислять:

– Глава моего Рода, княжна Юсупова, княжна Долгорукая, княжна Шереметьева. – я указал на Анну, которая гордо выпрямилась. – Принцесса Мария Романова, в конце концов!

Недоумение на лице Кристины сменилось пониманием:

– Алексей, я не хочу заказывать у Петрова портрет, я просто хочу с ним познакомиться! – выпалила она. – Он мне очень интересен как художник!

«Твою же Гримальди мать! А сразу нельзя было сказать?» – с облегчением подумал я, а вслух сказал:

– Конечно, Кристина! Нет никаких проблем! На следующей неделе найдём вечер и организуем вам знакомство.

– Спасибо, Алексей! – принцесса была довольна. – Буду должна! Так ведь у вас говорится?

– Да. – кивнул я. – Но свой долг можешь отработать прямо сейчас. Посидишь с нами? – предложил я.

– С удовольствием! – расслабилась она.

В одиннадцать вечера начались танцульки, девушки стали нас покидать.

– Лёха, ты извини меня за исковерканную фамилию. – обратился ко мне Николай. – Мой французский недостаточно хорош…

– Забей!.. – отмахнулся я.

– И ещё. Это Кристина на искусстве конкретно двинутая, имей это ввиду. – добавил он.

– Петров тоже. – успокоил я брата.

– Тогда ладно. А Шереметьева-то по тебе конкретно сохнет! – усмехнулся он. – Заметил?

– И не она одна. – вздохнул я. – Юсупова с Долгорукой, похоже, тоже. А виной всему наша пресловутая «аура власти»… Видел, Голицына как ко мне жмётся?

– Да видели мы всё, Лёха! – вмешался Александр. – Погнали в бордель! Мы тебе таких девочек подгоним! Закачаешься!

– Нет. У меня всё есть. Тем более, что я завтра утром в Сочи улетаю.

– Так… С этого места поподробнее! – братья заинтересовались.

Проклиная себя за длинный язык, я рассказал подробности и, деваться было некуда, пригласил их с собой, но с условием, что по борделям они сегодня не поедут – завтра утром рано вставать.

– Лёха! Это по-царски! Как же нам обрыдела Москва, и казармы эти тоже! – возбудился Александр. – У нас увольнительная до двадцати двух воскресенья, успеем вернуться?

– Успеем. – заверил я.

– Так… – протянул Николай. – Сашка, надо составить график развлечений! Иначе счастья не видать!

А я мысленно схватился за голову…

Вечер, тем не менее, продолжался. Желания уезжать из ресторана никто так и не выразил – всех всё устраивало, о чём я не преминул сказать Ксении Голицыной. Хозяйка заведения была довольна моими словами. Учитывая пожелания не только девушек, но и молодых людей, ди-джей каждые полчаса включал подряд пару медляков. Так что потанцевать мне пришлось и с Шереметьевой, и с Голицыной, и с Гримальди, раз уж взял над ней шефство. Не остались в стороне и остальные мужчины за нашим столом. Обратил я внимание и на то, что Юсупова постоянно танцевала с уже сильно поддатым молодым человеком из Рода Куракиных, Мишей, если я понял Александра правильно.

Ближе к трём часам ночи начал намекать Великим князьям, что пора бы уже и баиньки, на что получил неожиданный вопрос:

– Лёха, домой так неохота, родители ещё пилить будут… Можно мы у тебя переночуем, а утром сразу и?.. – Николай изобразил рукой взлёт самолёта, а Александр изобразил этот взлёт сразу двумя руками.

– Погнали! – согласился я и… у меня тихонько пискнула чуйка…

Перейдя на темп, я резко повернулся и ощутил как по моему доспеху начало что-то стекать, а в паре метров стоял и глупо ухмылялся тот самый Куракин, Ингин ухажер, с пустой пивной кружкой. Вокруг замерли молодые аристо и с интересом стали наблюдать за развитием ситуации.

«Юсупова, тварь!» – подумал я, приходя в холодное бешенство. Сознание на секунду потухло…

Когда я окончательно пришёл в себя, на лицах стоящих молодых людей читался страх, а Куракин, оглушённый «Царским гневом», растянулся на полу. Наверное, именно эта моя мысль о Юсуповой и спасла Куракина от смерти – грудь его едва вздымалась.

– Юсупова! – заорал я, ища её глазами. – Ты перешла все границы! Кто из Рода за тебя ответит?

Секунд тридцать стояла тишина, даже музыка перестала играть.