– Саша, я за последний месяц двоих человек убил! Насмерть! И после этого ты мне будешь рассказывать про свои проблемы? – меня чуть накрыло. – Ты себя послушай! Что ты несёшь?

– Двоих? – оторопел он.

– Правильно меня только пойми. – попытался я успокоиться. – Это совершенно не значит, что мне на твои проблемы наплевать, просто они мне реально кажутся детскими…

– Двоих? – Сашка продолжал сидеть напротив меня с круглыми глазами. – Лёха, а подробностями поделишься?

Наплевав на осторожность, рассказал другу по нападение двух воевод и дальнейший захват особняка Гагариных.

– Лёха, вот ты знаешь, складывается ощущение, что жизнь проходит мимо меня. – подвёл итог услышанному мой друг. – Или я в этой жизни совсем ничего не понимаю, и зациклился только на своих проблемах?

– В себя пришёл? Не кажутся уже твои проблемы не решаемыми? – поинтересовался я, на что Петров кивнул. – Так что, когда опять накатит, ты обращайся, Сашок! Я тебе ещё что-нибудь расскажу про свою весёлую жизнь в пошлой роскоши и разврате, при полном отсутствии проблем!

– Лёха, а когда у тебя новая сватка намечается? – Петров смотрел на меня глазами восторженного ребёнка. – Ты мне про Юсуповых ещё не рассказал! Я в курсе вашего конфликта! Просто, раньше стеснялся спросить…

Твою же Петрова мать! За что мне это?

– Саша, давай мы это как-нибудь потом обсудим? И обещаю, что на следующую какую тайную операцию тебя обязательно возьму. Ты доволен? – вздохнул я.

– Доволен. – радостно кивнул он.

К моему счастью появился Прохор, который «торжественно» вручил Александру золотую карту Имперского банка.

– Я за твоими тратами буду следить, Сашка. – улыбался мой воспитатель, авторитет которого у Петрова был непререкаем с нашего совместного детства. – Так что веди себя прилично.

– Спасибо, Прохор! – поблагодарил тот. – Да мне много и не надо…

– Не скажи! – хмыкнул Белобородов. – Охрана Пожарских мне докладывает о повышенном внимании к твоей персоне женского пола из твоей Суриковки! Блузоны в пятнах от масленой краски с беретами нынче не в моде, всем шмотки от-кутюр подавай! Костюмы там всякие, галстуки шелковые с хитрыми узлами… А это всегда деньги, как ни крути, Саша! Кроме того, надо бы тебе к портному нашему сходить, статус обязывает!

– Какой статус, Прохор? – совсем растерялся Петров.

– Ты портрет Михаила Николаевича пишешь, дружок! – мой воспитатель поднял вверх указательный палец. – Это тебе не банку сгущёнки на летнем пикнике в лесу втайне сточить. Чувствуешь ответственность?

– Чувствую. – автоматически кивнул мой друг.

– Вот и постарайся соответствовать моменту! – отрезал Прохор. – А то, ишь, моду взяли, мнение старших не уважать! Тем более, князь столько для тебя сделал!

– Прохор, Прохор, ты что?.. – Сашка аж встал. – Я всегда добро помню!

– Вот и будь добр! – подвёл итог мой воспитатель. – В понедельник к портному пойдёшь, и без возражений! Костюмы, рубашки, галстуки там… Модный художник в России больше, чем художник! – переиначил Прохор расхожую фразу.

– Хорошо. – покорно согласился Петров.

В «Избу» с Сашкой спустились в половине пятого и застали «работу» Дворцовой полиции с какими-то «хитрыми» приборами. Для нас был накрыт большой стол в задней части ресторана, с диванами и приставными креслами.

– Ваше Императорское высочество, работа закончена, камер и другой подслушивающей техники не обнаружено! – отчитался мне незнакомый чел в гражданском.

– Молодцы! Благодарю за работу! – единственное, что я сообразил ответить ему.

Чел кивнул и удалился.

Когда мы сели с Сашкой за стол, и я налил ему клюквенного морса в бокал, он поинтересовался:

– Лёшка, а у тебя сейчас всегда так?

– Практически, всегда. – кивнул я.

– Это же ужас! – вздохнул он. – А я тебе ещё про свои проблемы плачусь…

– А что делать? – усмехнулся я. – Ты ещё всего не знаешь. – в памяти всплыли бабкины «заходы» к Вике.

– Но на что-нибудь эдакое ты меня возьмёшь? Обещал ведь! – глаза Петрова опять горели, собственные его проблемы были забыты.

– Безусловно, Саша! – пообещал я.

Первым в «Избу» прибыл Андрей Долгорукий, который благополучно преодолел заслоны Дворцовых.

– Очень рад вас видеть! Особенно тебя, Александр! – мой университетский товарищ помнил, кому обязан встречей с Марией Романовой. – С Алексеем-то мы практически каждый день видимся.

– Андрей! И я! – встал Петров.

– Александр, как вообще дела? – спросил Долгорукий, и хитро улыбнулся. – Когда наши красавицы дождутся своих портретов?

– Да я с понедельника только портрет князя Пожарского буду писать… – ответил Петров. – Дело сложное, и по времени ничего не ясно. Так что придётся девушкам подождать.