Ниже ее текст приводится в 3-х вариантах: по ПВЛ (А), в интерпретации Н. Карамзина (В) и в переводе академика Д.С. Лихачева (С).

Вариант А: «О различных ходящих в греки и удолжающих…. Аще злодей (не) 42 възратиться в Русь, да жалують Русь хрестьаньску царству, и ять будеть таковый, и възвращен будеть, не хотя, в Русь. Си же вся да створять Русь греком, идеже аще ключиться таково».

Архаичный язык Договора непонятен не только читателю наших дней, он и в ХIХ веке требовал перевода на современный русский язык, а в данном случае еще и чуткого толкования статей с учетом состояния правовых воззрений сторон в эпоху заключения договора. К тому же, за прошедшие века русская речь неузнаваемо изменилась: иным стало ее построение, стиль изложения, изменился словарный запас, многие слова были безвозвратно забыты. О языке договоров киевских князей с греками известный специалист по Византии Ф.И. Успенский, к трудам которого мы будем обращаться, писал, что при их чтении в подлиннике «нельзя не испытывать больших трудностей и недоразумений, происходящих от особенностей языка, путаницы в расположении мыслей и часто странных выражений, требующих комментария». По его мнению, более других это относилось к Договору 911 г., перевод которого с греческого оригинала, «не точно сделанный изначально, а затем еще испорченный переписчиками и толкователями, пытавшимися объяснить древнюю летопись для себя» 43 .

Академик С.П. Обнорский, проделавший в 30-е годы ХХ века глубокий историко-лингвистический и текстологический анализ всех трех договоров Киева с Византией (911, 945 и 971 гг.), пришел к выводу, что в оригинале каждый был переводом с греческого языка, но не на тот «старорусский», а на …. болгарский язык, и потому «насквозь пропитан болгаризмами и пестрит грецизмами всякого вида». Договор неполный, первоначальный его текст был сокращен летописцем за счет изъятия ряда статей и их включения «в повествование под 907 г.» (об этом см. ниже), от некоторых статей есть только заглавие «о взимающих куплю Руси», без самого ее текста, есть и другие испорченные места». По заключению С.П. Обнорского, этот текст «позднее был выправлен русским справщиком», но «так и остался неискусный, очень близок к оригиналу, обилен нарушениями требований русского синтаксиса, хотя в результате и приобрел некоторые следы русских особенностей». Иными словами, после двух переводов Договора сначала с греческого языка на болгарский, затем с болгарского на русский того времени в нем остался «силен элемент болгарский при незначительном русском слое» 44 . С учетом сохранности и исправности текста Договора 911 г. С.П. Обнорский оценил его, как «наихудший из всех дошедших договоров» 45 .

Причина перевода договора на болгарский язык объяснялась просто: в начале Х века на Руси еще не было письменности, а у болгар была, поэтому текст договора византийские юристы перевели на язык, который считали родственным языку подданных Олега. В результате «наихудший» по языку текст договора требовал разностороннего подхода при его переводе и умелого толкования при интерпретации.

Об «испорченности дошедшей до нас редакции договора 911 г.» говорил и В. Сергеевич. Он писал, что «некоторые из его статей (например, 7 и 14) до такой степени повреждены, что настоящий их смысл и восстановлен быть не может, несмотря на все усилия наших толкователей», он так и остался «совершенно непонятен». Автор отказался от ее анализа в своей книге, подробно рассмотрев в то же время все остальные статьи этого договора.

В отличие от В. Сергеевича, Н. Карамзин сделал это, хотя не был профессионалом в деле перевода и не имел достаточных юридических знаний. К тому же, по отзывам современников, он страдал желанием приукрашать особо важные события из прошлого Руси, придавать им легендарный, былинный характер: он искал их черты во всех событиях и нередко, не найдя, искажал, отбрасывая, как ненужные, факты, способные негативно осветить отдельные страницы русской истории. Что подсказала ему его творческая фантазия при толковании ст. 14 Договора 911 г. можно увидеть ниже:

Вариант В: «Ежели между купцами и другими людьми Русскими в Греции будут виновные, и ежели потребуют их в отечество для наказания, то Царь Христианский должен отправить сих преступников в Русь, хотя бы они и не хотели туда возвратиться» 46 .

Сообщил Карамзин современникам и как «между купцами и другими людьми русскими в Греции» могли оказаться виновные, здесь же на месте превращенные им в «преступников»: их привезли туда купцы Русские, которые «торговали невольниками: пленными, взятыми на войне, рабами, купленными у «народов соседственных», или собственными преступниками, законным образом лишенными свободы» 47 . (к слову сказать, такого наказания тогда на Руси не существовало. – К.Р.).

Таким образом, у Н. Карамзина речь идет о купцах и других русских, отправившихся в Грецию, и среди них уже был «виновный» (или виновные) в каком-то злодеянии. Его-то по требованию русских Царь христианский и должен отправить» как преступника в отечество для наказания. Включив в описание процедуры выделенные нами слова, а их не было в первоисточнике, Н. Карамзин придал ей смысл процедуры, которую читатели без подсказки узнавали как выдачу преступника. В книге этого термина не было. Но «в народ» ушла такая версия, а народ у нас догадливый. Откуда им было знать, что этих слов в первоисточнике не было, что их появление – результат толкования Н. Карамзиным соответствующей статьи, чтобы придать ей именно этот смысл.

Подобное толкование статьи с трудом можно связать с ее оригиналом. Налицо надуманность версии о выдаче преступников. И все это для того, чтобы убедить читателя в том, что еще во времена «вещего Олега» Русь боролась со злом, стремясь найти и наказать каждого злодея. Так Договор 911 г. обрел норму» о выдаче преступников, а это доказывает, что Русь еще в Х веке вела борьбу с преступностью в отличие от других стран!

У Н. Карамзина появилось много последователей, которые повторяли его толкование этой статьи или снабжали свои труды собственным ее переводом, приводить которые здесь нет смысла (М.Ф. Владимирский-Буданов, С.М. Соловьев, А.А. Шахматов, И.Ф.Г. Эверс и др.) 48

Это заблуждение длится с момента выхода в свет первого тома «Истории» Н. Карамзина в 1816 и 1818 годы. За 200 лет так и не было предпринято научного обсуждения его версии перевода ст. 14 Договора, подтвердившего или оспорившего ее правоту. Даже авторы появившихся в конце ХIХ века первых и фундаментальных монографий о выдаче преступников – А. Штиглиц (1882 г.), Е.А. Шостак (1882 г.), Д.П. Никольский (1884 г.), Э. Симсон (1892 г.) и уделившие внимание первым ее шагам в России, обошли этот договор молчанием, как будто его, а значит, и такой нормы не было 49 . Эту позицию разделяли и такие рассчитанные на массового читателя издания, как Энциклопедический словарь Русского библиографического института (Гранат) и не менее знаменитый Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Эфрона. В первом автор статьи о выдаче преступников В. Уляницкий, а во втором – Вл. Грабарь Договор 911 г. не упомянули 50 .