Его вожделения или жажды справедливости.

Как, черт возьми, он может заставлять меня хотеть и того, и другого? Неужели я готова сама вбить гвозди в свой гроб, лишь бы он прикоснулся ко мне? Стоят ли того его ласки?

— Ты уверена, что с тобой все будет хорошо?

Из мыслей меня вырывает хриплый голос матери. Мы сидим на заднем сиденье лимузина, который остановился рядом с бордюром, покрытым граффити. Я прибываю в шоке из-за того, что мама в такую несусветную рань уже одета и в себе.

Поднимаю глаза и наблюдаю, как она закидывает крошечную синюю таблетку в рот.

Ладно, в определенной степени в себе.

— Прости, что? — спрашиваю я, когда она запрокидывает подбородок, проталкивая таблетку в горло, делая это весьма элегантно.

Глядя в окно, она морщит скульптурный нос.

— Не хочу оставлять тебя здесь, дорогая. Не лучшая часть города.

Я не могу удержаться от смеха, когда вытаскиваю телефон, чтобы сверить адрес, который дал мне Уилл с номером на здании.

— Мама, да для тебя за три квартала от нашего сообщества уже не лучшая часть города.

Я рада, что в машине нет никого, кроме Малкольма, потому что это, должно быть, тот самый случай, когда подходит фраза: «Чья бы корова мычала».

— Со мной все будет хорошо. Пусть Малкольм заберет меня через час.

— Что ты собираешься делать? Ты знаешь, что там будет? — Она указывает рукой в сторону захудалого одноэтажного здания, как будто произнося эти слова вслух возможно подхватить заразу.

Лицемерка.

Несколько раз поморгав, делаю вид, что раздумываю, прежде чем, наконец, безучастно пожать плечами.

— Ну, после того, как мы принесем младенца в жертву, предполагаю, все как обычно. Ну, знаешь пение, оргии и закуски...

Ее идеально подведенные глаза стекленеют, что удивляет меня сильнее, чем должно. Медленным движением мама вжимается спиной в мягкую дверь лимузина, как будто желает слиться с ней и телепортироваться обратно в страну горничных и хозяев. Придется избавить ее от страданий, потому что Бьянка Уэст может справиться с чем-либо единственным средством, а сегодня она уже прогулялась по шоссе «Клоназепама».

— Просто шучу, мама. — Поглаживая ее колено, хватаю бутылку с таблетками рядом с ее ногой и швыряю в свою сумочку. Это довольно рискованно, учитывая место, куда я направляюсь, но кто-то должен лишить ее их. По хорошему, сейчас стоит ее успокоить, н я не могу упустить возможность над ней подшутить. Когда Малкольм открывает для меня дверь, я драматично подмигиваю. — Все это, как правило, приберегают для второй встречи.

Оставив ее брюзжать, я, подпрыгивая, иду к зданию. Наверно, это садизм — так играть с головой моей бедной матери. Тем не менее, я хихикаю, открывая дверь на свою первую встречу с наркоманами и алкоголиками, представляя как мама воображает языческий котел, где все мы занимаемся групповым сексом.

Чего там ждать не представляю. В Калифорнии с реабилитацией все было просто. После аварии я слишком много времени провела в больнице, так что отказ от наркоты был связан с обстоятельствами, а не с силой воли. Да, это был легкий путь, но легкий путь всегда был моей стратегией отступления. Моя персона не любит прилагать много усилий и обязательств.

Однако увиденное не было похожим ни на что, виденное мною ранее. Возможно, я пересмотрела тематических фильмов по телевизору, но вчера вечером я представляла себе комнату, полную головорезов в банданах и дилеров, а не мужчин в трениках и деревенских яжматерей.

Тишина наполняет комнату, пока я держусь за ручку входной двери. Около десятка пар глаз таращится на меня: некоторые расширились в шоке, некоторые сузились в подозрении, но все светятся любопытством. Не то, чтобы я ожидала проскользнуть незамеченной. Да-да, хвалить меня не за что. Однако уровень враждебности в комнате делает невыносимым каждый вдох.

Спасибо, национальные новости.

В животе бурлит, когда я проскальзываю мимо длинного прямоугольного стола, проводя пальцами вдоль накрахмаленной белой скатерти, загаженной красным фруктовым пуншем из чаши в центре.

Держа глаза опущенными, я усаживаюсь на металлический стул, времена которого уже давно прошли, как вдруг знакомый смешок привлекает мое внимание.

— Нам пора перестать так часто видеться, Снежинка. Люди станут судачить.

Белый шум в моей голове исчезает.

— Фрэнки! Боже, что ты здесь делаешь? — Я обнимаю парня, даже не задумываясь.

Честно говоря, ответ мне не нужен. Я просто в восторге от того, что рядом со мной какое-никакое дружелюбное лицо, что он не смотрит на меня, как будто я воплощение Сатаны.