Я провожу рукой по затылку и переключаю взгляд вниз на разбитое стекло и виски, покрывающие деревянный пол.

— Полагаю, ты не в курсе, где ваша горничная держит веник и совок?

Краем глаза наблюдаю, как плечи Шайло расслабляются, паника рассеивается, и она саркастично ухмыляется.

— На самом деле, в курсе. В последнее время я вынуждена стать очень хозяйственной.

И одарив своим гипнотическим взглядом, оставляет меня лицезреть, как ее задница, покачиваясь, исчезает за поворотом.

***

После уборки стеклянных осколков, Шайло, не спрашивая, делает мне еще один напиток. Мы сидим на одном диване и смотрим друг на друга. Что хотел сказать — сказал. Извинился. Она извинения приняла. Конец истории.

Почему я не позвонил Крохе и Фрэнки, чтобы они вытащили меня отсюда?

Хороший вопрос.

Именно об этом я себя сейчас спрашиваю, когда Шайло засовывает под себя ноги и откидывает руку на спинку дивана. От этого движения майка растягивается на ее груди, и я не могу заставить себя смотреть на какую-либо другую точку, кроме контура ее идеальных сосков, соприкасающихся с тонким материалом.

Господи, она пытается меня убить?

Да. Ответ «да», потому что в моей башке только мысли, как бы опустить на них свой рот. Каково это — так сильно ее оттрахать, что она еще неделю не сможет спокойно ходить. Эта женщина — моя слабость и мой гнев в запретной обертке.

Но разве недозволенное не всегда самое соблазнительное?

Хотя мое поведение в раздевалке было неуместным, я все еще не намерен отказаться от плана использовать ее и бросить. Просто внес небольшую поправку: я не буду причинять ей боли. Кэри, который был при нашей с ней первой встрече, жаждал увидеть ее сломленной. Кэри, который сегодня обивал ее порог, хочет выбить ее из своего организма хорошим перепихоном.

И нет, я хочу не так уж и много.

— Кэри, я собираюсь кое-что сказать, и мне нужно, чтобы ты меня выслушал. — Она надувает щеки и задерживает воздух, прежде чем медленно его выдохнуть. — Как бы я не думала, что Тарин тебе не подходит, я не буду той, с кем ты изменяешь.

Хотя я уважаю ее убеждения, но нельзя изменить тому, кто не владеет твоим сердцем.

— Все верно, — соглашаюсь, придвигаясь чуть ближе.

Ее глаза расширяются, словно в нее насильно вкололи адреналин.

— Да?

Я не могу удержаться от прикосновения к ней. Намотав ее локон на свои пальцы, сокращаю расстояние между нами.

— Да. Она мне не подходит. Мне подходит один-единственный человек.

Черт. Вполне возможно, что я пьянее, чем казалось.

Рискнув быть чуточку смелее, провожу ладонью по ее шее, играя с прядью ее волос.

— Только ты.

Она закрывает глаза, откликаясь на мои ласки.

— Почему? Ты должен ненавидеть меня за то, что я сделала. Должен смеяться над всем, что со мной случилось.

Она права. Мне стоит над ней надсмехаться. Вместо этого я обнимаю ее лицо. Прекрасные серые глаза, которые я обожал со школы, наполняются влагой. Одинокая слеза скользит по левой щеке, орошая мою ладонь. Я глажу неровную поверхность ее шрама, изучая сморщенную тропинку, которую она изо всех сил пытается скрыть.

— Не надо. — Шайло берет меня за руку и пытается смахнуть со своего лица.

— Ты на самом деле думаешь, что этот шрам заставит меня видеть тебя по-другому?

— Теперь все смотрят на меня по-другому. — Еще одна слезинка скатывается, когда девушка кивает.

— Я не все.

— О, да ладно тебе, Кэри. Меня уволили. Я потеряла своих спонсоров. Я не такая умная, как ты, но и не тупая. Я слышу, как шепчутся у меня за спиной и смеются.

Я так сильно прижимаю ее к себе, что ее дыхание овевает мое лицо.

— Посмотри на меня. Похоже, будто я шепчусь или смеюсь?

Она расслабляется в моих руках.

— Ты сказал, что ненавидишь меня.

— Ненавидел. Ненавижу. Блять, Шайло. Я ненавидел тебя семь лет, и все, о чем я мечтал — это заставить тебя заплатить за то, что ты наебала меня и не дала осуществить мои мечты.

— А теперь?

— Все, чего я хочу — трахнуть живую мечту.

Боже, я действительно так думаю. Я хочу провести руками по ее телу, просто чтобы почувствовать, как ее кожа ощущается под моими грубыми ладонями. Я хочу засунуть в нее каждый сантиметр своего члена и услышать, как она выкрикивает мое имя. Но больше всего я хочу испортить ее для любого другого мужчины.

Прежде чем она выдаст что-нибудь еще, я хватаю ее за задницу и усаживаю к себе на колени. Словно для нас это в порядке вещей, она обхватывает ногами мою талию, сцепив их у меня на спине. Я готов к большему, но Шайло просто изучает меня, склонив голову набок. Ее глаза охвачены дымкой, а по груди расползлись красные пятна от возбуждения. Эта картина пробуждает во мне животные инстинкты.