Враги отвлеклись и это позволило мне вскочить на ноги (Боже, как же они болели!) и сделать рывок в сторону станции. Отклеился пластырь и кровь снова закрыла обзор. К чёртовой матери! Я прижался к стене домика и выглянув за угол обнаружил одного чужака совсем рядом. Видимо он что-то почуял, потому что повернул ко мне прорези своего балахона. Нажимая на спуск, я слышал его истошный визг и видел руки, вскинутые в протестующем жесте. Потом он умолк, а у меня кончились патроны.

Времени менять обойму не имелось, поэтому я выдернул револьвер и всадил две пули в противника, укрывшегося за обломками машины. Он ещё падал, а я уже искал взглядом последнего и никак не находил. Чёртова кровь заливала глаза, вокруг всё пылало, а проклятый урод продолжал скрываться.

У меня просто не оставалось сил на эту игру в прятки. Если мы продолжим носиться, то я рухну и отключусь. Ничего другого не оставалось, поэтому пришлось выбежать на открытое пространство, предлагая себя в качестве лёгкой мишени. Так можно. Так иногда можно. Главное, успеть уловить направление, откуда выстрелит враг.

Я успел. Увидел, как вспыхнул огненный шар и тут же всадил туда оставшиеся три заряда. Однако чужак тоже сумел использовать своё хитрое оружие, и земля под ногами превратилась в фонтан из огненных ошмётков. Меня отшвырнуло с такой силой, словно приложил кулаком обезумевший исполин.

В голове мутилось и очень сильно тошнило. То ли — контузия, то ли — банальное сотрясение мозга. В ушах звенело, а перед глазами мелькали разноцветные бабочки. Ноги полностью исчерпали ресурс, поэтому пришлось ползти, извиваясь, как змея и цепляясь руками за камни, потом — за ступени и наконец — за порог дома.

За открытой дверью лежал связанный Иван и тихо мычал сквозь плотный кляп. Руки почти не слушались, но я таки сумел достать нож и перерезать прочную верёвку на запястьях якута.

— Дальше — сам, — пробормотал я и теряя сознание пополз по коридору.

Мне нужно было увидеть сестру. Убедиться, что проклятый Басмач не расправился и с ней. В этот раз я должен был успеть. Господи, возьми всё, что угодно, но дай спасти сестру! Хотя бы её…

Чёрные пятна почти закрыли мир, когда я распахнул тяжеленую дверь в гостиную и вполз внутрь.

Пленницу привязали к стулу.

Обеих пленниц.

— Маша? — пробормотал я и отключился.

ЧАСТЬ 2. МУАРРАТ

1.

Свет тонкими струйками просачивался под веки и тут же превращался в холодные капли, которые падали на внутреннюю стенку черепа. Кап. И резкая боль пронзает голову. Кап. И кажется, что башка вот-вот разлетится на мелкие части.

Поначалу это были просто боль и вспышки. Однако шло время и каждый последующий всполох выхватывал из мрака какую-то картинку. Я постепенно начинал понимать, почему мне так плохо, что произошло, да и вообще, кто я такой. До этого во мраке плавала аморфная медуза, лишённая личности и памяти.

И её не слишком радовали возвращённые атрибуты.

Мало того, что вернулась глухая сердечная боль, ставшая привычной за последние годы, так ещё и пришло резкое беспокойство. Я отключился в тот момент, когда заполз в комнату, где сидели привязанные к стульям Вера и Маша. И если присутствие сестры ничуть не удивляло, то я категорически не мог понять: откуда взялась моя погибшая жена?

Галлюцинации, после взрыва, едва не размазавшего меня по земле? После контузии, говорят, некоторых ещё и не так рисовало. Однако же, связанная Мария выглядела так реально…И испуг на красивом лице и свежая царапина, пересекающая лоб.

Я открыл глаза и тут же поток света затопил меня, закружил и немного потрепав, вынес на спокойный берег. Правда, некоторое время я вообще ничего не видел, кроме ослепляющего сияния, от которого резало в глазах и трещал затылок. Вроде бы, лежал на чём-то мягком, а что-то плотное и упругое стягивало тело в районе паха.

— Очухался, — сказала невидимая пока Вера и в голосе сестры я различил явное облегчение. — Говорить-то можешь, спаситель?

Перед глазами качнулась смутная тень и приблизилась, стремительно обретая чёткость. Сестра, в расстёгнутом медицинском халате. Давненько я её не видел в подобном облачении. В руке у Веры появился крохотный фонарь, которым она тут же принялась светить мне в глаза.

— Ну, блин, — проворчал я, с трудом отлепляя язык от нёба. — И так у вас тут, как сваркой шарашат, а ещё ты лезешь.

Вера убрала орудие пытки и улыбнулась. Потом подвинула ближе стул и села, внимательно рассматривая меня. Кажется, сестра немного похудела и под глазами появились тёмные круги, какие бывают от недосыпа.

— Долго я? — первая попытка подняться оказалась неудачной, и я шлёпнулся обратно на подушку. Сестра следила за моими усилиями, но помогать не тропилась. Впрочем, и не ругалась. — Твою мать! Точно ватой всего набили.