– Даже и не начинал.

Марина задумалась.

– Но вы ведь – тоже. Живете здесь скрытно.

– Мы – исключение, - веско сказал Виктор.
– Мы – группа поиска. Группа поиска была здесь, в Санкт-Петербурге, все последние двести лет.

– Ищете сокровища? – уточнила Марина.

– Да, - коротко ответил Виктор.

Марина сильно в этом сомневалась. И причиной был – отец.

Марина не могла поверить, что ее отец; самый умный, честный и бескорыстный человек на свете, мог посвятить двадцать лет своей жизни тупому поиску груды желтого металла и драгоценных камней. Нет! Что-то за этим скрывалось. Что?

Марина давно хотела узнать; она решила, что сейчас – самый подходящий момент.

– Сокровища? Или – что-то еще?

Ответ Виктора лишь укрепил Марину в ее подозрениях. Потому, что Виктор не ответил.

– Габриэль Грубер, - сказал он, - мог перевезти Мальтийскую Библию только в одно место. Церковь святой Екатерины Александрийской. По распоряжению Павла Первого ее передали иезуитам. При храме была богатейшая библиотека. Сейчас там служат доминиканцы. Я позвоню командору, он свяжется с Римом. Нас встретят.

Виктор достал мобильный.

Марина поняла, что про истинную цель группы поиска она не услышит. Во всяком случае, сейчас. Хорошо. Может, чуть позже.

Но был еще вопрос, на который она хотела получить ответ. И Марина спросила.

– Вас правда зовут Виктор?

– Вы называете меня Виктор. Я откликаюсь.

– Значит, нет?

– Почему вы спрашиваете?

– Меня интересует ваша история, - Марина поняла, как это прозвучало, поэтому вовремя спохватилась. – Вы только поймите меня правильно. Меня – вообще интересуют истории.

– Я позвоню командору, - ответил Виктор и нажал кнопку быстрого набора.

33.

Прозвучал сигнал. Валентин поднял глаза.

– Идентификация завершена! – громко сказал он, но этого и не требовалось: командор глыбой навис над пультом и уставился на экран.

Валентин вывел фотографию Сильвера.

– Это… - начал Валентин, но командор перебил.

– Помню! Петр Сергеевич Силантьев, криминальный авторитет по кличке «Сильвер». Дальше!

Валентин подвел курсор к Юзефу.

– А это – Юзеф Гроховский, иезуит. Священник из прихода святой Терезы Младенца Иисуса, что в Павлодаре, - Валентин заметил непонимающий взгляд командора и пояснил. – Павлодар – это в Казахстане.

– Что иезуит из Казахстана может делать в Санкт-Петербурге? – спросил Габриэль.

Валентин пожал плечами.

– Судя по данным авиакомпании, он прилетел в город неделю назад.

– Ладно, - командор махнул рукой. – А этот? – он показал на Мануэля.

– К сожалению, про него нет никаких сведений. Зато мы знаем, кто он, - Валентин перешел к Скворцову. – Скворцов, Олег Константинович, работает на олигарха Бориса Виноградова, - Валентин щелкнул мышкой, и на экране появилась фотография Виноградова. – Прилетел на экономический форум и до сих пор находится здесь.

– Российский олигарх? – удивился Габриэль. – А ему-то что нужно? Из его денег можно построить лабиринт, откуда он не выберется до конца жизни.

– Про него – не знаю, - признался Валентин. – По крайней мере, теперь ясно: против нас играют Сильвер, люди Виноградова и… Иезуиты!

Последние почему-то пугали Валентина больше всего.

34.

Невский проспект, дом 32-34.

Марина и Виктор стояли на тротуаре, у самой проезжей части. Прямо перед ними, чуть в глубине, оперевшись двумя широкими арками на соседние дома, стоял храм святой Екатерины Александрийской; хотя правильнее было бы его называть единственной в России малой базиликой: почетным титулом, дарованным в 2013-ом году Конгрегацией богослужения и дисциплины таинств.

Фасад базилики, обращенный к Невскому проспекту, имел вид портала; полукруглая арка опиралась на две колонны; на высоком парапете, опоясывавшем крышу, стояли скульптуры четырех апостолов-евангелистов, и два ангела в центре держали крест; надпись на фронтоне гласила: «Domus Mea, Domus orationis», что в переводе с латыни означало: «Дом Мой – Дом молитвы».

Издалека фасад не выглядел таким уж большим; но по мере приближения Марина начала осознавать всю его монументальность; это были самые настоящие врата, отделявшие суету бренного мира, топчущегося снаружи, от торжественного покоя, царящего внутри, где в огромном вытянутом нефе, крестообразно пересеченном нефом поменьше, могли одновременно собраться до двух тысяч прихожан.

Марина помнила, что создателем этой дивной базилики был архитектор Трезини; но не тот знаменитый Доменико Трезини, построивший Петропавловский собор, усыпальницу русских императоров, что в Петропавловской крепости на Заячьем острове; а другой, его дальний родственник, Пьетро Антонио Трезини.

Марина и Виктор направлялись к базилике, как вдруг дверь центрального входа отворилась, и из здания вышел молодой стройный монах в хабите, традиционном одеянии доминиканцев: белая туника, белый скапулярий и белая пелерина с капюшоном. Монах подошел и поздоровался.