Габриэль покряхтел.

– Ладно, - сказал он после недолгого раздумья. – Дело сделано! А сейчас – всем отдыхать.

Ким аккуратно взял бумагу и отправился в мастерскую.

– А вы куда? – остановил его командор.

– Надо провести анализ, - ответил Ким.

– Зачем? Вроде бы все ясно.

– Так и есть. Обычная уловка. Открытый текст ничего из себя не представляет. Самое важное может быть написано между строк, - пояснил кореец.

– Ты имеешь в виду симпатические чернила? – вмешался Валентин.

– Да, - подтвердил Ким. – В начале девятнадцатого века использовали, как минимум, девять видов. Лимонная кислота, воск, яблочный сок, молоко, сок лука, сок брюквы, квасцы, крахмал и слюна.

Валентин потрясенно уставился на Кима: он явно не ожидал такой пространной лекции от обычно немногословного корейца.

– Девять? – удивился командор. – Немало.

– Для каждого – свой реактив, - продолжал Ким.

– Вы думаете, за двести лет что-то сохранилось? – в голосе командора сквозило сомнение.

– Если там есть тайнопись, я ее найду. Химия – великая наука, - Ким скрылся за дверью мастерской.

– Я сегодня отлично поработал! – послышалось назойливое чириканье.

Командор перевел на месье Жана тяжелый взгляд.

– Да.

– И, наверное, заслужил пару минут личного счастья. Укромное таинство ночи и вонзающийся в ее плоть пламенеющий клинок рассвета? – глаза вора горели, усы топорщились, плечи нервно подергивались.

Командор снисходительно поморщился.

– Идите уж… Со своим клинком… Куда подальше.

Месье Жан расшаркался.

– В таком случае – до утра! – и вор свободной развинченной походкой отправился к выходу.

Командор вздохнул с облегчением.

Виктор не сводил с месье Жана глаз. Едва он скрылся из виду, Виктор коротко кивнул, прощаясь, и тоже вышел.

3.

Месье Жан вел машину по ночному Городу. Левая нога в модельном ботинке отбивала медленную чечетку: шестьдесят ударов в минуту. Руки выстукивали на рулевом колесе дробь значительно более быструю: сто двадцать ударов. Сердце колотилось, опережая ногу и руки: все сто пятьдесят. Поршни в цилиндрах содрогались от взрывов бензиновых паров с частотой три тысячи. Но всей этой слаженной ударной команде было далеко до сладострастных мыслей вора: они метались в черепной коробке хаотично и с невероятной скоростью.

Ожидание вожделенной встречи было нестерпимым: месье Жан взял телефон и набрал номер. В ответ раздалась равнодушная череда длинных гудков.

Двое громил, затаив дыхание, сидели над мобильным, исполнявшим красивую мелодию. Экран ритмично светился в полумраке комнаты, отбрасывая разноцветные сполохи на иссиня-бледную ногу мертвой девушки.

Месье Жан нажал «отбой» и нахмурился. Он был готов простить женщине все, и даже скандалы: с криками, заламыванием рук и битьем посуды. Единственное, чего он простить не мог, - безразличия к собственной персоне. Однако же, вор был великодушен, поэтому дал Лизе еще один шанс: снова нажал «вызов».

Мобильный затрепыхался снова. Громилы в отчаянии уставились друг на друга. Затем – один из них схватил телефон.

– Давай что-нибудь напишем!

– Давай!

– Диктуй!

– Что?

Месье Жан нахмурился и нажал «отбой». Левая рука шмякнула по рычажку поворотников; послышались ритмичные щелчки; вор вглядывался в темноту, подыскивая удобное место для разворота, как вдруг… Послышалось звяканье! Месье Жан скосил глаза на экран смартфона. Пришла СМС-ка. «Я на тебя обиделась. Я уже сплю».

Месье Жан выключил поворотник и улыбнулся. Лиза решила с ним поиграть? Что же? Он это любит! Начало было хорошим. Многообещающим.

Теперь месье Жан смотрел направо, подыскивая круглосуточный магазинчик, где можно было купить цветы.

Виктор увидел, что машина вора остановилась, и сбавил скорость. Виктор знал, что вор моментально заметит слежку, поэтому держался как минимум в километре от него. Маячок, спрятанный в арке заднего колеса машины месье Жана, передавал сигнал на спутник, а через него – на приемник с небольшим монитором, который лежал на пассажирском сиденье. Зеленая точка в течение четырех минут была неподвижна. Потом – медленно поползла по экрану. Виктор – тронул машину с места.

4.

Напряжение, скопившееся за день, было велико; оно никак не хотело отпускать. Командор пробовал ходить по главному залу командного пункта, но это не помогало. Анна заметила беспокойство испанца; мягко взяла за руку и отвела в медпункт.

Командор ерзал на мягкой кушетке, оглядывался и раздувал ноздри.

– Анна! Я хочу ваш чудесный кофе. Можно мне? Чашечку?

– Конечно!

Анна раскрыла термос, что-то налила в большую чашку и протянула командору.