Она словно ждет именно этого: распахивает рот в унисон к моему таранному движению, вздыхает так громко, что я готов услышать этот звук во внезапном дребезжании стекол.

Я двинут. Болен. Одержим. Полностью отдан на откуп потребности заполнить ее собой. Она такая маленькая и хрупкая, но отдается, словно грешница: принимает всего, сдавливает внутренними мышцами, выдаивая каждую каплю моей длинны.

Это не ванильное занятие любовью и не секс украдкой.

Это какой-то бешенный гон, попытка разорвать ее на кусочки, поглотить, принять в себя, чтобы сохранить нетронутой и живой. До конца наших дней.

Член в ней горит, как будто это мой первый раз, потому что необходимость взять все и сразу невыносимо сильна. Как будто если остановлюсь, то во мне сломается механизм, вливающий в меня жизнь.

Овечка дрожит, судорожно кусает губы, кричит, бьется подо мной, пока я остервенело тяну ее бедра себе навстречу. Хочу растянуть удовольствие, но просто не могу: мысли уже спутались в клубок какой-то горько-сладкой дряни, в которой мне необходимо пометить ее изнутри.

Демон все подери!

Да! Да!

Позвоночник простреливает приятная судорога, я в ней до самого конца и не могу не смотреть, как чумовая задница сплющилась от моего напора.

Кончаю, кажется, как первый раз в жизни. Так глубоко в нее, что готов поспорить — кожа Овечки становится теплее одновременно с тем, как она хнычет в приступах оргазма.

Я вдавливаю ее в полку, позволяю распрямиться, завести руку мне за шею, и целую жадные ищущее губы.

Слышишь, Создатель? Вот тебе мой средний палец, а не Александра.

Проходит пара минут, прежде чем я с горем пополам вспоминаю, как и чем дышать. И Овечка все это время восхитительно трется об меня голой задницей, которую мне — помня утренний подвиг моей женушки — хочется укусить в ответ. Но где-то неподалеку раздается выразительный кашель, и Александра буквально на глазах из раскованной грязной девчонки превращается в строгую заучку, которую поймали с сигаретой на заднем дворе. b8d823

Ей нужно мгновение, чтобы натянуть джинсы, поправить одежду и привести в порядок волосы. И недовольные глазищи стреляют в меня, пока я неторопливо — меня обуяла зверская лень — одеваюсь и прячу ремень в петли.

— Мог бы и побыстрее, — зло шипит мой Бермудский треугольник, и я не могу удержаться, чтобы не подтянуть ее к себе для быстрого горячего поцелуя.

Моему языку так комфортно у нее во рту, что я запросто могу представить будущее, в котором начинаю и заканчиваю свой день вот такими человеческими нежностями. Кряхтение раздается совсем рядом, и Александра стучит меня по плечам, совсем неодобрительно проглатывая мой довольный смешок.

— Сытый демон — довольный демон, Овечка. — Конечно же, я вовсе не о голоде в привычном смысле этого слова.

И Александра, судя по румянцу на щеках, правильно понимает двойной смысл моих слов.

Дедок, который сидит тут на вахте, вырывает наши фигуры тусклым лучом фонарика. Овечка быстро и не очень убедительно бормочет, что мы случайно устроили беспорядок и быстро все уберем. Судя по тому, как этот мужик «покашливал», он не впервые становится свидетелем того, чем обычно начинаются вот такие беспорядки. Поэтому крякает с выразительным пониманием и шаркает обратно к себе на вахту.

— Знаешь, Овечка, — говорю, стоя на лестнице, пока женушка передает мне стопки книг, — если у бардаков будут такие предыстории, то я согласен устроиться сюда не четверть ставки. Предлагаю в следующий раз опробовать стойку с классикой английской литератору. Я слышал, читатели туманного Альбиона те еще затейники, когда не корчат из себя зануд.

Овечка отвечает на мои издевки громким свирепым сопением.

После работы Локи напоминает мне о нашем уговоре, что на время до развода я буду жить у него. Честно говоря, после того, что мы устроили в библиотеке, мои мысли стали похожи на карамельных лошадок на залитом солнцем лугу: такие же милые, сладкие и вязкие, а оттого медлительнее улиток. Поэтому я просто поудобнее устраиваюсь на переднем сиденье его авто и прикрываю глаза, вяло вспоминая, давала я обещание переехать к нему прямо сегодня, или речь шла о ближайшем будущем, или я вообще ни на что такое не подписывалась?

И пока так думаю, Локи привозит меня к модной новостройке в центре столицы. Небоскреб чем-то похож на его «Палаццо» в Тени, только белый и не такой грандиозный, и я не могу отделаться от мысли, что он кренится набок, как Пизанская башня.

— Так, Овечка, ну-ка иди сюда.

Локи берет меня на руки, потому что у меня, в самом деле, слипаются глаза — и спать хочется сильнее, чем утолить любопытство поглазеть на еще одно его холостяцкое жилище. Хорошо, что завтра у меня нет первой пары и можно валяться в постели на целый час больше. Целый хороший жирный сонный час! Спасибо, боженька, что ты изобрел простуду — и иногда она косит твоих верных слуг по борьбе с ней.