Наступят ли они?

Я верю в это. Верю, что мы победим и даже возвеличим нашу отчизну в грядущих веках. Есть вероятность и подобного исхода, я никогда про неё не забываю.

А может, все мы погибнем…

Ныне же, Неведомый Читатель, остаюсь, твой покорный слуга, старший чародей крепости Жесть — Август Кроули. Да хранят тебя Небеса и огненный феникс. Да хранят они всех нас.

Во сне Юлиан видел свою прежнюю «домашнюю» жизнь. Странно, уж это он считал давно и прочно забытым — особняк в пригороде столицы, завидную судьбу наследника рода, даже родителей: вечно занятого отца, болезненную мать. Думать о них и то перестал. А тут приснились.

Мать во сне плакала и умоляла его вернуться.

Сны пришли и ушли, оставив тягость. Затем навалилась серая колышущаяся пелена. В ней были звуки, вернее, голоса. Юлиан пытался разогнать хмарь, но сделать этого никак не удавалось. Наконец он застонал. И пелена прорвалась, впуская реальный мир. Голоса приблизились. Кто-то коснулся его плеча.

— Я же говорил, он скоро очнётся. — Его осторожно встряхнули. — Юлиан, скажи что-нибудь. Ты слышишь меня?

Знакомый голос. Чуть осипший, но неизменно поучительный.

— Вот, попей водицы. Её у нас пока хватает.

Он глотнул из поднесённой к губам баклаги. Ощущая, как капли стекают по колючему подбородку и холодят шею, разлепил веки. Вокруг царил странный болотный сумрак. Или ему так только казалось? Душный воздух застревал в горле. Он закашлялся. Голова кружилась, мир качался как на волнах, и он качался вместе с ним.

Где я?

Простые мысли и те с трудом пробивались через замутнённый рассудок. Он лежал на каменном полу. Нет, не на камнях, а на кем-то подложенном плаще. Рядом ходили, вздыхали и разговаривали. Он не разбирал о чём. Весь обзор загораживало нависающее над ним морщинистое лицо. Жидкая бородёнка спадала ему на грудь, повыше её помещался огромный горбатый нос, седые космы торчат во все стороны как метёлка. А глаза горят лихорадочным огнём.

В первое мгновение он вздрогнул, испугавшись заплесневелого цвета кожи у старика. Тот походил на ожившего утопленника, что плотоядно улыбался ему гнилостными зубами. Но это всё от освещения.

— Мэтр Кроули…

— Узнал — уже хорошо. Давай-ка привстань и садись вот сюда, к стеночке. А то пол у них ледяной. В подземелье оно всегда так.

— Подземелье?… Но мы… мы были в лесу. Сражались. — Поддерживаемый под руку, Юлиан начал подниматься и тут память вернулась к нему единой вспышкой, подобная удару хлыста. Стражник вытаращился на старика. Хотел вскочить, но ноги не слушались. Дыхания не хватало. Он вновь закашлялся.

Его кое-как усадили, иначе бы он опять растянулся плашмя.

— Тише, тише, юноша. Вам ещё некоторое время не следует совершать резких движений. Вы сильно ударились головой.

Да, в голове плыло, всё вокруг было зелёным и кружилось. Юлиан застонал, обхватив виски холодными ладонями.

Мы вернулись. Так было надо. Потом…

— Скажите, где мы? Сколько я… Последнее, что помню — лес и нашу повторную атаку. Больше ничего.

— О! Твоя история как две капли воды похожа на истории всех остальных здесь. Один я что ли, умудрился остаться в сознании?

Зрение постепенно прояснялось. Юлиан вскинул подбородок. Он, то есть, они находились в каком-то пустом помещении. Их было… восемь, нет — девять. Семеро на ногах, и среди них он вроде бы видел господина Аргуста. Мэтр Кроули стоял рядом, другие ходили без дела из стороны в сторону или тихо переговаривались. Он узнавал рыцарей. Ещё кто-то в изодранной куртке лежал в углу у противоположной стены, возле сваленной там в груду амуниции. В ней среди кирас, наплечников и иных шлемов Юлиан различил шлем маэдо со смятым гребнем — значит, Аргуст действительно был здесь. Где-то там же, наверное, валялся и его шлем, если он не потерял его ещё в лесу. Как свою лошадь. А с ней арбалет и вещмешок. И… Хотя оружия их могли лишить уже в этом месте.

Даже в своём разбитом состоянии он отметил ту странность, что в их помещении не имелось ни окон, ни дверей. Сплошные голые стены, выложенные словно бы плитами мрамора. Конечно, по здравому смыслу вход должен был быть: как-то ведь они здесь оказались. Значит, отодвигающаяся панель. Или магический запор.

Волосы у него на руках торчали дыбом, кожу покалывало точно мелкими иголками. И не похоже, чтобы это лишь от холода.

Никаких светильников он тоже не наблюдал, но видимость сохранялась достаточная. Тускловатое свечение источали сами стены, пол и потолок. Оно-то и несло в себе… опасность. Юлиан мог бы поклясться в этом, пусть был далёк от чар и всего с ними связанного, как от луны. Недоброй зелёной луны.

Он помотал головой. Волосы сальными сосульками упали на лицо. Мэтр Кроули между тем рассказывал:

— Всего я пока не выяснил, но кое-что уже можно сказать наверняка. За нами следили. Без сомнения. За каждым нашим шагом, как только мы вошли в лес. А потом подстроили ловушку. Многие погибли, я потерял свой посох… В плену мы около суток. Хотя взаперти представление о ходе времени быстро сбивается.

Юлиан слушал мага и удивлялся своему спокойствию. Проведя ладонью по кирасе, в которой пребывал до сих пор, он попытался ощупать ушибленную грудь. Пальцы коснулись медальона на нагруднике. На кругляше изображался феникс, испускающий молнию. Оберег откололся с нижнего края. Стражник вспомнил, что его хорошенько обо что-то приложило, как раз перед тем, как он «уснул». Будучи повреждённым, артефакт терял всю свою силу. Жаль. Ценная была штуковина. Впрочем, магические побрякушки ничем не помогли им на той прогалине. Древни раскатали отряд в лепёшку без всяких колдовских лучей и прочего убийственного чародейства.