— Это Они. — Маг протиснулся вперёд всех.

Юлиан расслышал старика, и теперь не просто судорога — ледяной озноб сковал его внутренности. Звучащий вой нагонял страху посильнее, чем появление карлов. Гораздо посильнее.

Мэтр Кроули узнал эти низкие завывания, от которых ломило зубы. Если бы с ними был командор Штрауб, он тоже припомнил бы кое-что малоприятное из своего недавнего прошлого.

Позади карлов из плит пола медленно поднялся, точно всплыл, молочный силуэт. Несмотря на внешнюю неустойчивость, у него хорошо различались длиннющие лапы и вытянутый пузырь вместо башки. Пузырь с разинутой пастью-воронкой, занявшей всю его нижнюю часть, как у гигантской пиявки. Из выпуклостей на месте глаз исходило всё то же мерзкое свечение. Потустороннее создание зависло в воздухе у сквозного проёма стены. Воронка рта ужалась в размерах. Вой оборвался.

Карлы подались к стенам, образуя проход. Люди остались стоять, где стояли. Им податься было некуда.

Установившуюся в следующие секунды тишину нарушало лишь тяжёлое дыхание пленников и хрипы недомерков. Они воззрились на призрака, забыв о карлах… Они в каменном мешке с ордой убийц и потусторонней тварью в придачу. Им не выбраться отсюда… Уродцы быстро привели их в чувство. Что-то угрожающе затараторив, вновь подступили ближе, принялись тыкать пиками, заставляя пленников двинуться к проёму — на выход.

Господин Аргуст, запустив руку за пазуху, точно хватаясь за висящий на шее святой символ, вздумал было заартачиться. Но очередной тычок пикой заставил повиноваться и маэдо. Что уж говорить об остальных. Благо, хоть чёртов призрак выскользнул наружу, освободив дорогу.

Пришло время получить ответы на давние вопросы. Если они кому-то из них ещё были нужны.

Им пришлось выстроиться в шеренгу по одному и позволить карлам вывести себя в неизвестность.

За пределами темницы обнаружился широкий сумрачный зал. Невысокий потолок, голые плиты пола и прежнее отсутствие какой-либо обстановки, как и светильников. Десятка три, а то и больше уродцев обступило пленников со всех сторон, выставив свои пики, — дабы у них не возникло и мысли что-то вычудить. Из зала вело два выхода. Они свернули в тот, что был слева. Далее потянулись коридоры. Длинные и извилистые. Их сопровождали из одного в другой, потом они толпой переходили в третий, так что всякая попытка сориентироваться скоро сошла на нет. Подземелье, как и утверждал мэтр Кроули, поражало своими размерами. А ещё гулкой, давящей на плечи, каменной пустотой. И даже та отделка, что всё же встречалась здесь, наводила оторопь. Старик шёл в первых рядах. Выглядел он невозмутимо, вертел головой и лишь худые ладони теребили складку балахона у груди.

Карлы более не пытались стращать пленников. Да того и не требовалось. Сосредоточенно пыхтя, уродцы-пикинёры семенили по бокам людской шеренги. Во главе их процессии, указывая дорогу, летел бледный силуэт. Будто воздух сгустился в некотором месте, и этот сгусток быстро перемещался. Тень, вышедшая из кошмарного сна или сказки про древний проклятый замок. Карлы слушались его беспрекословно. Замыкали шествие лучники.

Тот заваленный останками овраг в лесу научил их страху, — подумалось Юлиану где-то на задворках сознания.

Эхо шагов. Призрак скользит невесомо. Карлики стараются не отставать. Коридоры в глубинах земли всё тянутся и тянутся. Они минуют арочные проходы, ведущие в неизвестные помещения, но что в них разглядеть не успевают, лишь подсвеченную болотистую мглу. А вот с разрисовкой стен иначе. Целые вереницы мельчайших значков-символов. Сколько же времени и мозолистых рук потребовалось, чтобы вырезать их в мраморе? И зачем? На округлом своде лепнина — завитки, образующие бутоны с цветками. О, что-то новенькое! Проплывают мимо статуи с чашами в сложенных ладонях. С их лицами что-то неправильное. Когда-то статуй в коридорах стояло множество, но теперь часть их лежит на полу грудами обломков. В чашах пляшут языки пламени. Но даже огонь здесь словно бы чуждый, не-живой, — стоит ли удивляться, что этот огонь не в силах разогнать аспидного ореола, окутавшего в этом месте всё и вся.

Увиденное вгоняло разум в кисельный ступор. Шарканье подошв; глухая пустота подземелья; сумрак, но их тени не шагаю рядом с ними по стенам, зато сами стены точно сдавливаются, сжимаются, проходы становятся теснее; коридоры, коридоры, кишки тысячелетия назад сдохшего, зарытого и успевшего окаменеть за давностью лет древнего чудовища; тёмные заброшенные закутки; и как далеко вольный внешний мир — неведомо. Пленники покорно передвигают ногами, взирая по сторонам остекленевшими глазами. О чём они шептались до того? Всё забылось. С призраком простой человек бороться не может. Как с ним бороться? С карлами — да, но не с призраками. Всё бесполезно… Из катакомб им не выбраться — этот каменный склеп проглотил их, и он станет их братской могилой.

— Не оборачивайся. Спрячь это у себя. И никому ни слова — прошу, — едва слышно произнёс господин Аргуст, придержав Юлиана сзади за руку и что-то вложив в неё.

Разве тот шёл прямо за ним?

Юлиан всё же оглянулся на ходу. Его встретил пристальный, блеснувший на миг изумрудом взгляд. Стражник убрал переданную ему вещицу в боковой карман на своих штанах. Что та из себя представляет, он не посмотрел. Сейчас этого делать не следовало.

Он облизнул совсем пересохшие губы.

Всё произошло столь быстро, что их общение осталось не замеченным ни другими пленниками, безмолвно следующими друг за другом, ни конвоем карлов.

Остановились они у внушительных, перекрывавших коридор от пола до потолка каменных створок. На их поверхности помещалась фигура человека (человека ли?), держащего в ладонях ветвь цветущей вербы. По правую сторону от него было вырезано изображение солнца, по левую — полумесяца. В своё время кто-то пытался выломать створки, но тщетно. На мраморных плитах осталось лишь несколько трещин и горелых подпалин.

Они встали на отдалении, а призрак подлетел к преграде.