Человек сопротивлялся, стоя на краю провала, краю расщелины в истинную Бездну, из которой, провались он в неё, будет уже не выбраться… И последним запредельным напряжением он сделал крошечный шажок от губительного ничто. Как только это удалось, поток толкающей его в спину вражеской силы разом иссяк.

…Юлиан открыл глаза, осознавая, что он — это всё ещё он.

Воздух с хрипом входил в его горло, мышцы ныли, голова гудела, но то были проявления обычной усталости. Как после тяжёлого труда. Или боя. Изумрудный Монстр остался без добычи. По крайней мере, на этот раз.

Пришлось приложить уйму сил, чтобы привстать на локте. Всё вокруг заливало свечение алтаря, пусть самого его здесь не было. Пустое помещение без окон и дверей — их славная темница. Тело мёртвого рыцаря, как и прежде, лежало в углу возле груды снятых бронь. Хотя нет, теперь там лежали двое. Эгмонд-смельчак, убитый карлами в храме, присоединился к своему ранее павшему собрату. Стражник развернулся посмотреть в другую сторону, где находился скрытый проход. В темнице пребывали и остальные пленники. Все вроде на ногах. Все, кроме старика, — его заметного балахона не видно. Для мэтра Кроули не стало больше места в их маленькой дружной компании.

Нас вернули обратно под замок. Ясно.

Кряхтя, Юлиан поднялся с пола. Его мотало как пьяного, но боль, а за ней и слабость нехотя отступали. Не куда-то далеко, а вглубь, в самую сердцевину костей. Он ощупал свежую ссадину на скуле. Ухмыльнулся. В первый раз оклематься ему получилось не так скоро. Сейчас лучше. На третий раз, значит, вовсе будем как огурчик.

Держась одной рукой за стену, а другой массируя висок, он направился к рыцарям у «двери». Те стояли тесной группой, молча и неподвижно, повернувшись к отсутствующему сейчас проходу. Не удивительно, что он не сразу их заметил. Вообще, в темнице царила какая-то загустевшая тишь. Никто из пленников не говорил, не стонал и не сыпал проклятьями, как следовало бы ждать. Все были здесь, но кроме него здесь словно бы никого и не было. Никто даже не обернулся взглянуть, как он, все так и оставались к нему спиной, хотя его подошвы звучно шаркали по камням.

И зачем они толпятся там? Места им, что ли не хватает.

Он ещё не успел сделать и полудюжины шагов, а возникшая настороженность ещё не успела сформироваться в осознание явной подозрительности, когда перед ним возник господин Аргуст. Лицо маэдо выглядело опухшим едва ли ни сильнее прежнего. И откуда он… А ведь точно — у двери стояло только четверо рыцарей.

Глаза маэдо, сейчас невероятно яркие, почти лучащиеся (тут всюду что ли мерещится эта «зелень»?), полнил гнев. И они лишь немногим уступали его же взгляду, бывшему в храме, когда их тащило к пирамиде.

— Стой! — Ладонь маэдо упёрлась Юлиану в грудь. — Отвечай, кто командир твоего десятка, солдат?

Стражник остановился, растерявшись, как от неожиданности самого вопроса, так и от ещё не до конца отпустившей его слабости после обморока. Уставился пустым взглядом на маэдо.

Что от него хотят услышать?

— Догвиль… сеньор До… то есть сир Дваро Догвиль наш командир, милорд.

— Догвиль левша?

— Э… да, милорд.

Господин Аргуст долго вглядывался в него. Словно выискивал малейшие признаки обмана в полученном ответе. Только какого обмана? Он же сам прекрасно знал, кто командует их десятком.

— Похоже, тебя им также не удалось сломать! — спустя мгновение широко оскалился маэдо. — А я уж подумал, что остался один. Но вдвоём мы им ещё покажем!

Юлиан помнил, при каких обстоятельствах их накрыло в храме колдовское сияние. Уже пережитые испытания и особенно те, что ждали их впереди (а как иначе), легко стирали условности. Потому он сам заговорил с господином Аргустом.

— Вдвоём? А остальные, милорд? Они разве не с нами?

— Твоё имя Юлиан, насколько я помню? Иди, взгляни сам. Я уже насмотрелся, а словами этого всё равно не объяснишь.

К чему маэдо задавал своим вопросы и о чём он говорил теперь, понять никак не получалось. Тем не менее, Юлиан последовал совету и направился к сбившимся в кучку рыцарям. Он заметил на куртке одного из них пятно засохшей крови. Похоже чужой. А ведь они доказали, что способны огрызаться и без своих мечей!.. Стражник хотел что-то сказать, может, хлопнуть парня по спине, спросить: «И чего вы тут дожидаетесь?». Но ребята не шевелились. То есть, вообще не шевелились. Не оборачивались, не переменились с ноги на ногу, не поводили плечами и никак не общались между собой. Всё так же стояли, уставившись в стену, точно не люди, а набитые соломой чучела, что кто-то поставил здесь, да и забыл. Юлиан передумал насчёт похлопываний. Он обошёл рыцаря с пятном на рукаве, чтобы заглянуть ему в лицо.

На стражника, вернее, мимо него смотрели рыбьи глаза. Выпученные. Лишённые смысла. Лицо мужчины — он из сотни сира Мэриха — не выражало никаких эмоций. Нижняя губа отвисла, голова склонилась немного вперёд, от чего казалось, что он зло насупился, но это лишь казалось. Тупая рыбья морда с кожей утопленника, вытаращившаяся на глухую каменную стену.

Другие выглядели не лучше. Как если бы дремали стоя и с открытыми глазами. Ничего не видя, ничего не слыша. Если приглядеться, то можно было различить, что они всё же чуть покачивались. И дышали. Дышали и чуть покачивались — всё.