— Что ж, все в сборе, — произнёс комендант, непривычно растягивая слова.

— Здесь нас точно не услышат непосвящённые лица? Пусть даже э-э-э… случайно? — тут же встрял старикан в балахоне.

— Это я гарантирую, — заверил его Швабрю.

Старикан кивнул, но без убеждённости. Поёрзав в кресле, он скосился на противоположный конец стола, занятый служащими гарнизона, и принялся тихо покашливать. Других вопросов не последовало.

— Мэтр Кроули, хватит тянуть кота, сами знаете за что, — взял слово сеньор с перстнем. — Вы настояли на необходимости этой встречи, так приступайте. Время не ждёт. Комендант Швабрю, я уверен, как и до того обеспечил нашему собранию должную конфиденциальность, раз уж она вам так полюбилась.

«Кто ж ты такой, господин хороший?» — нахмурился Юлиан.

— Да, да, да, — затараторил старик. Схватив бокал, он плеснул в него вина, но пить не стал, зато повертел бутылку в руках, словно оценивая, достойно ли её содержимое его персоны. — Ситуация требует определённой скрытности наших обсуждений, в виду… — Он отставил бутылку. — Ну да ладно. Господа! Время и вправду не ждёт. Более того, оно стремительно несётся вперёд. И, если мы не хотим отстать, нам также следует поторопиться. Ибо, следующее нападение древесных гомункулов, или, как их называю здесь — древней, предположительно случится через два дня. В ночь полнолуния. Великаны вновь придут к крепости. Их сюда прямо-таки тянет, — быстрая усмешка, предназначенная то ли Швабрю, то ли никому, — и к их появлению мы должны быть всецело готовы. Вот, собственно, и всё, что я хотел вам сообщить.

— Новое нападение через два дня, а вы говорите об этом только сейчас! — рявкнул комендант, вскакивая на ноги.

— Повторяюсь, нападение предположительно случится в указанный мною срок. Эти сведения я получил, так сказать, косвенными путями и только сегодня утром. Так что вы, господин Швабрю, как и остальные присутствующие, первым узнаёте о них, — пояснил «предсказатель». — Кроме того, как мне кажется, два дня вполне достаточный срок для всех оборонительных приготовлений.

Швабрю предпочёл промолчать, но негодующая мина на его лице и упёртые в столешницу сжатые кулачки говорили сами за себя. На своё место он опустился отнюдь не сразу.

— Следует быть во всеоружии, — продолжил между тем чудаковатый старикан, названный мэтром («И к каким же наукам он имеет отношение?»), — дабы всё задуманное нами прошло без сучка, без… как это… чего-то там совсем ненужного.

— Пожалуйста, ближе к делу, мэтр. Если вам есть, что ещё добавить, — оборвал его словоизлияния сеньор во главе стола. Сидящий возле него мордоворот одобрительно замычал.

Юлиан всё силился припомнить, где же он встречался с этим человеком. Если не в Бермонде, то может, в самой крепости? Вспомнить о том казалось необходимейшей вещью. Он точно уже видел этот запоминающийся взгляд и это профиль.

— Как пожелаете, маэдо, — отозвался мэтр неизвестных наук, вновь принявшись покашливать. — С общей структурой разработанного плана все уже знакомы. Пришло лишь время его реализовать. Но! Мне бы хотелось уточнить некоторые, так сказать, тонкие моменты.

«Угу, все обо всём знают и сидят с умными видами. — Юлиана тяготила напускная таинственность их собрания, а особенно, его личное в нём участие. И, похоже, ни ему одному это приходилось не по душе. — И что ещё за дурацкое обращение — «маэдо»?

— Изъясняйтесь понятнее. Если можно, — подал брюзжащий голос Швабрю.

— Ну, если хотите, можно и попонятнее, — парировал говорун, уже открыто воззрившись на Догвиля или, скорее, чуть правее него. — Через два дня из пустошей явятся ходячие деревья и, наверняка, опять полезут на Великую Стену, так? — Седовласый кивнул Швабрю, словно желая удостовериться, не потерял ли тот ещё нить рассуждений. Комендант хранил молчание. — Мы встречаем их, как условились. На данном этапе определяющим фактором станет слаженность действий всех участвующих групп. По моему разумению, здесь и сокрыт наиболее тонкий момент, от которого зависит успех нашего дальнейшего мероприятия. Назовём его так.

— Хм, — прокомментировал шрамник, отправляя в рот целую пригоршню черешни и сплёвывая косточки в ладонь.

— Это понятно. Продолжайте, мэтр, — сказал зеленоглазый.

Юлиан вслушивался в их разговор с нарастающей растерянностью. Рядом шумно сопел Догвиль. У него же в голове всё настойчивее билась мысль того рода, что, если это не какой-то глупый розыгрыш, то тогда он ничего не понимал. Происходящее совещание явно не предназначалось для его ушей. Не тот уровень! Для чего же комендант с сотником взяли его сюда?

— Значит, один гомункул проходит, остальных задерживают. Однако! Снова и снова не устаю повторять — предстоящий поиск не является какой-то, как может показаться некоторым, сомнительной затеей. Это важнейший эксперимент! Древесные гомункулы в последнее время проявляют завидную активность. И их э-э-э… живость, я уверен, будет только возрастать, буквально день ото дня. Потому я предлагаю ещё раз подробно обсудить порядок наших действий. Особенно, что касается…

— Нечего тут обсуждать, сто раз уже всё оговорено. Надоело, — возразил мордоворот. Прекратив есть, он потянулся за бутылкой. Никто из присутствующих, кроме него и мэтра, до этого к закускам или вину не притрагивался. Но когда он выдернул пробку и оглядел собрание, обладатель постного лица с нашивками сотника из Жести придвинул ему свой бокал. Юлиан тоже не отказался бы промочить горло, но сделать это он мог лишь в своих мечтах.