— Порядок. — Я откинулась на спинку сидения. — Теперь к лекарю можно не торопиться.

— Точно?

— Точно. Но побыстрее попасть домой я бы не отказалась.

Я только теперь поняла, насколько чудовищно устала. И поскольку, судя по всему, пробуждения от этого кошмара можно было не ждать, теперь мне хотелось лишь одного.

Скорее уснуть.

***

Поиски целителя решили оставить до утра. В лечебницу путь был заказан, а частные лекари в ночь Лугнасада не работали, и без Питера для нас исключения никто бы не сделал. Доехав до дома, Эш с Рок кое-как занесли владельца этого дома внутрь — хорошо, ещё, что Эш запомнил код, которым Питер отключал сигнализацию, — и я понадеялась, что никто из многочисленных прохожих не обратил внимания на то, что мы тащим бесчувственное тело. Праздник был ещё в самом разгаре, так что улицы полнились народом.

Уложить Питера решили на диване в гостиной. До второго этажа мы бы его уже не дотащили.

— Эш, иди спать, — принеся из кухни стул, сказала я. — Рок, можешь сегодня побыть в моей комнате. Я до утра тут посижу.

Не спеша подчиняться, брат склонил голову набок:

— Лайз, это правда?

— Что именно?

— То, что ты сказала мастеру.

Поставив стул рядом с диваном, я села, глядя на лицо спящего Питера.

Я не смотрела ни на брата, ни на баньши, но спиной чувствовала их напряжённые взгляды.

— Да. Правда.

— Чушь, — резко произнесла Рок. — Кем ещё может быть эта тварь, как не фомором?

— Не знаю. Но боги не лгут.

По крайней мере, наяву.

Когда до меня донёсся звук чьих-то шагов, я зажмурилась.

— Значит, нет никакого контрактора? — Эш, видимо, подошёл ближе: голос прозвучал над самым моим ухом. — И что же нам делать?

— Не знаю. Я не знаю. — Я сжала лежавшие на коленях ладони, переплетя пальцы. — Давайте просто подождём до утра, ладно? А там что-нибудь придумаем.

— Но…

— Мы можем сейчас что-нибудь сделать с тварью? Не можем. А дождаться утра, вызвать целителя и вылечить Питера можем? Можем. — Не размыкая век, я откинулась на спинку стула. — Значит, ждём до утра.

Они не ответили. Просто какое-то время я ничего не слышала, а следом раздался тяжёлый вздох и лёгкие удаляющиеся шаги.

Выждав немного, я открыла глаза и обернулась.

В гостиной осталась только я. Питера можно было не считать.

Я уставилась на пыльную каминную полку.

…«всё это — твоя вина»…

…«остальные ответы узнаешь от своего сиреневоглазого приятеля»…

— Я не знаю, слышишь ли ты меня, — сказала я, ни к кому не обращаясь. — Я не знаю даже, жив ли ты. Но если слышишь, ты знаешь, что я говорю это тебе.

Наверное, мне стоило сделать это раньше. Но в этом не было острой необходимости. И на мамины слова про то, что всё это — чья-то вина, можно было не обращать внимания.

Только сейчас «можно» резко обратилось в «нельзя».

— Я не знаю, почему ты спасал мне жизнь. Не знаю, откуда ты вообще взялся. Но ты знаешь о том, что происходит, а я — нет. Никто из нас не знает. Кроме мамы. Но она ведь, наверное, уже… мертва? — дрожание голоса обратилось лёгким смешком. — А ты просто не хотел мне говорить? Она так быстро угасала, вряд ли бы она продержалась всё это время…

Когда я замолчала, в полумраке гостиной по-прежнему царила тишина.

— Отзовись, пожалуйста. Иначе… я просто не выдержу. Потому что всё это из-за меня. И люди гибнут из-за меня. И мои друзья могут умереть из-за меня. И… если меня не станет… всем будет лучше.

— Даже думать не смей.

Я медленно повернула голову.

Дин ши стоял за спинкой моего стула, и сиреневые глаза были непроницаемыми, как зеркало.

— А, вот и ты. — Я неторопливо поднялась на ноги. — Вижу, кочерга не нанесла тебе особого вреда.

— В моём нынешнем состоянии мне вообще трудно нанести вред.

Сквозь его тело я видела свет, горящий в коридоре.

— Я рада. Наверное. — Я скрестила руки на груди; мысли и чувства сковывало ледяное спокойствие. — Ты знаешь, что я вызывала Повелителя Кошмаров?

— Да.

— И знаешь, что он мне сказал?

— Да.

В его ответах звучала какая-то тихая обречённость. И это раздражало.

— Ах, знаешь? Тогда не изволишь ли прокомментировать? Например, слова о том, что я могу узнать ответы у тебя?

— Ты не понимаешь, Лайза. — Он смотрел на меня неотрывно и печально. — Ты видела, что произошло с твоей матерью. Если я расскажу тебе, ты…

— Умру? И плевать! Почему ты не сказал нам, что эта тварь — не фомор?!

— Я пытался намекнуть, что вам не стоит тратить на это время. Вы меня не слушали. Если б я сказал, что эта тварь не та, кем вы её считаете, вы бы засыпали меня ещё тысячей вопросов, на которые я не смог бы дать ответы.

— Нет, ты дашь мне ответы. Все ответы, которые я пожелаю знать, — я сорвалась на шипение, потому что кричать было нельзя. — Я ни шагу не сделаю в направлении Фарге, пока не буду знать, с чем действительно имею дело.