Я поворачивалась следом за ним, подозревая, что предоставить богу любоваться на мою спину будет не слишком-то вежливо. Пока где-то в подсознании тоненьким колокольчиком звенела мысль, что это тоже может оказаться кошмаром, заставляя чувствовать себя немного сумасшедшей.

С другой стороны, с того сновидения про чёрную тварь и висельницу вся моя жизнь — сплошной кошмар…

— Это благодаря мне вы ещё не окружили себя дешёвым железом и не заставили фейри навсегда уйти из этого мира, подмяв его под себя. Благодаря мне используете энергию воды, ветра и солнца, а не уродуете свою землю, безжалостно выкачивая её ресурсы. — Донн неслышно ступал вдоль сияющей линии трикветра, не оставляя следов: полы его одежд волочились по земле, но не поднимали и пылинки. — Благодаря мне у вас нет оружия, которое одним нажатием курка может обратить человека в кровавые ошмётки, благодаря мне не изобрели то, что способно обратить целый город в пепел, уничтожив миллионы жизней и отравив саму землю на этом месте. Ведь так просто вовремя послать умникам, мечтающим это изобрести, парочку кошмаров, которые навсегда отвратят их от своих гениальных идей… — Он наконец замер. — Итак, Элайза Форбиден. Ты считаешь, что на тебя охотится один из моих подданных, и хочешь узнать у меня имя того, кто заключил с ним контракт?

— Да, — только и смогла выдохнуть я.

Донн протянул ко мне ладонь. Упершись пальцами в невидимую преграду — прозрачнее стекла, нерушимее алмаза, — качнул головой: без недовольства, без разочарования, скорее даже удовлетворённо.

— Тогда, должно быть, — опустив руку, негромко сказал он, — тебя огорчит то, что нет никакого контрактора. Потому что тварь, которая тебя преследует, не имеет никакого отношения к Дикой Охоте.

Я моргнула.

И ещё раз моргнула.

Во время недавних видений я уже думала, что этого не может быть. Только это скорее означало, что я не могу в это поверить.

Но вот этого уже точно не могло быть.

— Она… должна быть твоим поданным. Вся нечисть подчиняется тебе.

— Да, это так. И я понимаю, почему ты сочла своего врага фомором. Однако каким бы невероятным не казался ответ, он правдив. — Донн отступил на шаг. — Забавно… ты потратила столько времени и сил на погоню за несуществующим контрактором, потом — на бесполезный ритуал… но эта тварь — не паршивая нечисть, не душонка человека или фейри, поступившая в моё распоряжение. Она — нечто куда большее. Она не остановится, пока не убьёт тебя. И если бы я не знал, чем всё закончится, я бы лично ей в этом помог.

Я вдруг поняла, что улыбаюсь. Эта дурацкая привычка улыбаться, когда на самом деле тебе совсем не смешно…

— Это что, ещё один кошмар?

— Ты нарушаешь устоявшийся миропорядок. Глупо было бы полагать, что человек, который должен быть мёртв, сможет безнаказанно разгуливать по Харлеру. — Глаза Донна сверкнули медовой желтизной, и мёд этот явно был ядовитым. — Мне следовало бы самому тебя убить, но я не буду вмешиваться. В конце концов, всё это немало нас развлекает, а тебе уже предназначен другой, куда более остроумный финал, — его смешок пробрал меня морозом до костей, и я предпочла не задумываться о том, кто стоит за этим его «нас». — Могу сказать только, что за своих друзей можешь не бояться. Тварь овладевает лишь теми, кто не отмечен печатью иного мира. Баньши с рождения принадлежат предопределённости, а твой брат и возлюбленный… в их жилах, как и в твоих, течёт кровь высших фейри, неподвластных смерти, а это — знак Эмайна. Может, это послужит тебе утешением. Остальные ответы узнаешь от своего сиреневоглазого приятеля. — Донн отвернулся. — Нет, Элайза, это уже не кошмар. Но конец твоим страхам близок.

— Подожди! Что…

— Прощай.

В следующий миг я стояла одна посреди пустого перекрёстка, между медленно гаснущих линий трикветра: источник потусторонней силы исчез, и надобность удерживать что-либо внутри барьера отпала. Повелитель Кошмаров ушёл.

Аудиенция вышла краткой. Впрочем, глупо было рассчитывать на большее — особенно какой-то девчонке, которая должна быть уже мертва. А вот на другой ответ я всё-таки рассчитывала.

Значит, всё это было зря? Всё это время? Нет никакого контрактора, и тварь — существо, о котором я ни малейшего понятия не имею? И маму не спасти?..

…«остальные ответы узнаешь от своего сиреневоглазого приятеля»…

Я взглянула на дорогу, по которой уехал наш мобиль: понимая, что снова ожидаю увидеть там окровавленного Питера. Вскинула руку с печатью вверх, заставляя фонарик взмыть в небо сигнальной ракетой.

Нет, глупо ожидать, что Донн станет повторяться. И мысль о том, что это ещё один кошмар, отметать пока рано.

Я стояла в центре трикветра, пока знакомый мобиль не подъехал к самому перекрёстку. Выждала, наверное, с минуту, ожидая какой-нибудь пакости, — и только когда мне нетерпеливо посигналили, развела руки в стороны.

— Дархадас, э йенаго лейр э минн!

Серебряная краска, медь пиалы с остатками масла, рунные рисунки — всё полыхнуло голубым пламенем и исчезло, смешавшись с дорожной пылью. Следов лучше не оставлять, а после второго года обучения устроить небольшой пожар на ровном месте может любой, самый ленивый студент. Я торопливо направилась к мобилю, размышляя, как бы поделикатнее объяснить всё ребятам: особенно учитывая, что я сама не хотела думать о том, что только что узнала. И не знала, что тому виной — может, подозрения, что это ещё один кошмар, — но я не чувствовала ни страха, ни отчаяния, ни огорчения.

Лишь какое-то отупелое равнодушие.

— Сколько я там провозилась? — спросила я, когда мне открыли дверцу.

— С полчаса. — Питер пытливо вглядывался в моё лицо. — Ну что там?

Я только успела подумать, что полчаса — роскошь, которую мы никак не могли себе позволить, а вокруг уже вспыхнул кольцом яркий белый свет. Когда к ослеплённым глазам вернулась способность видеть, я различила лазурные искры, танцующие в воздухе вокруг мобиля, и знание того, что это значит, заставило меня судорожно выдохнуть.