— Сэр, Парригар и Аскелиос объявляют готовность экипажей. Атака начинается через две минуты.

— Уже иду.

Иона мягко ткнул Банника в грудь.

— Лучше молись Императору, чтобы все получилось. Самое забавное в таких историях то, что попасть в них совершенно не забавно, а те, что мне довелось услышать о предателях-космодесантниках, очень даже неприятны.

Банник обернулся и взобрался обратно на танк. Оказавшись внутри, он снял дождевик и повесил его сушиться на заднюю стену, поближе к реактору, где затаился Ченсормен. Банник проигнорировал вздернутую бровь комиссара. Парригар с Аскелиосом переговаривались по открытому вокс-каналу. Банник слушал их краем уха, раздевшись до майки (промокла даже она) и сев в командирское кресло «Теневого меча».

— Всем — полная готовность. Настало время битвы.

Танки поддержки 18-го поехали назад в безопасность кастеллы. Четыре сверхтяжелые машины снизили подачу энергии до необходимого минимума. Скрытые бурей за насыпями, с ограниченным коротким радиусом воксом, и работающие на низком цикле с опустошенными конденсаторами, они были практически невидимы для вражеских авгуров, но могли выдать себя, стоило открыть огонь. Большая часть взвода Ионы из тридцати человек создали вокруг них кордон, в основном по флангам, тогда как спереди их защищало темное озеро на дне воронки, а с тыла — «Грозовой владыка». На «Праведном возмездии» ожидало отделение из пяти человек, отобранных из взвода Ионы, вооруженных парой мелтаганов и двумя плазменными пушками, которые наверняка могли пробить доспехи космодесантников, в отличие от лазганов. На них возлагалась функция сил быстрого реагирования. Вместе с мегаболтером «Вулкан» в носовой части танка они могли справиться с любой крупной угрозой со стороны предателей.

Со своей позиции перед «Теневыми мечами» открывался чистый обзор на все поля боя. Земля была распахана и изобиловала укрытиями, но их целью были вражеские богомашины, настолько высокие, что защитить их не могли никакие складки местности.

Самого наступления они практически не видели. Черный дождь ограничивал видимость до четверти мили. Временами со стороны города, лежавшего в тридцати километрах от них, штурм озарялся сполохами. Баннику было жалко людей, которым приходилось преодолевать море грязи, но титанов следовало выманить любой ценой. Среди высотных кварталов Очага Магора у них было множество укрытий, и это делало их опаснее всего. Тактическая логика диктовала выманить титанов на открытую местность и уничтожить ударами со всех сторон. Офицеры-комендоры ординатумов на кораблях Флота и «Теневые мечи» ждали команды принцепса Йоланедеша о самом подходящем моменте для удара. Это была отважная стратегия, тесно объединявшая усилия трех разных составляющих. Много техники, много всего, что бы могло пойти не так. Но другого выбора у них не было.

Банник следил за наступлением по пикт-экрану — здесь у него не было картографического стола, как на «Чести Кортейна». Нехватка свободного места и энергии. По карте неспешно ползли красные точки и шевроны. Мигающие иконки отображали огонь орбитальных пушек по городу. Две наиболее крупные отмечали «Гончую», «Дар войны», «Разбойника» и «Крайнюю меру». Они шагали на восточном фланге армии, немного впереди основных сил и увеличивая расстояние. Они были приманкой, играя роль высокомерных завоевателей, чтобы заманить предательские богомашины. «Дар войны» шел зигзагами впереди более медленного спутника, разведывая дорогу.

В центре наступление возглавлял крупный отряд танков, объединенное подразделение заслуженного капитана Ханника находилось в самом его сердце. За ними следовала колонна бронетранспортеров. Дальше маршировали сотни тысяч солдат, защищенных с воздуха и от орбитальных атак зонтиком флота. Колонна слегка изгибалась, двигаясь по главному шоссе к Очагу Магора. «Скорее всего, его разбомбили в пыль, — подумал Банник, — и идти по нему вряд ли легче, чем по пересеченной местности. Все превратилось в сплошное месиво».

Обрывки переговоров огромной армии, направляющейся на войну, дребезжали по вокс-сети, с дробным гулом отбивая аббревиатуры и позывные. Понадобился бы преданный своей работе стратегос, чтобы уловить смысл боевых разговоров целой армейской группы на пике сражения, однако пока во всех посланиях говорилось одно и то же — наступление проходит гладко, никакого сопротивления.

— Настроить фокальные точки орудий на пятистах футах, на двух тысячах четырехстах футах, на трех тысячах семистах футах, — произнес Аскелиос. — Проверить эффективность контактов генераторума — крутящий момент на минимум, чтобы не выдать себя.

— Проверка фокальных точек, — ответил Банник. — Мегген, Эппералиант.

— Так точно, сэр, — ответил Эппералиант. — Мегген, по моей команде.

Через крошечный стеклянный экран, встроенный в его пост, Банник увидел, как Мегген прижался глазами к прорезиненному ободу авгурного дисплея. Полностью функционирующий, он передавал поток непрерывно поступавших данных, от расстояния до планетарной кривизны и разницы давлений воздушных масс. Если авгурные системы выходили из строя, его использовали как обычный перископ. Мегген без труда освоился с более сложным оборудованием прицеливания, чем немало впечатлил Банника.

— Пятьсот футов, — произнес Эппералиант.

— Пометка и корректировка. Откорректировал, — сказал Мегген.

— Две тысячи четыреста ярдов, — продолжил Эппералиант.

— Пометил. Откорректировал.

При каждой отладке из ствола доносился тихий вой работающих сервоприводов, когда линзы настраивали фокальные точки для мощного лазера пушки.

— Три тысячи семьсот футов.

— Три тысячи семьсот футов… — Мегген облизал губы. — Мимо цели. Корректирую… Старстан, можешь немного усилить фокусировку луча?