Шрифт:
Кайя открыла глаза.
Всё вокруг наполнилось новыми звуками: выше них, по галерее, прошла Гарза. Её большие ступни в широких башмаках шаркали по гранитному полу, по крыше бродили голуби, царапая когтями каменную голову горгульи, во дворе, мощённом булыжником, со звоном пританцовывал конь Эйгера в руках нерадивого конюха…
Она слышала камни.
Она слышала птиц.
И зверей…
Она чувствовала недоумение Оорда и растерянность Эйгера.
И где-то в груди, рядом с сердцем, там, где раньше селился страх, она почувствовала и что-то совсем новое — горячий клубок, похожий на маленькое солнце или на ещё одно сердце. А за спиной — крылья, будто сотканные из тёплого воздуха.
Глава 20. Всё изменилось
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Эйгер, когда они вернулись в обеденный зал.
— Хорошо, милорд.
— Ну, конечно! А когда было по-другому? — он усмехнулся. — Как твоя рука?
— Она…
Кайя перевернула ладонь. Там, где должна была остаться глубокая рана от ритуального ножа, виднелась лишь тонкая белая полоса, как нить или детский шрам, какой был у неё на ноге.
— … зажила…
Конечно, Наннэ делала мази, которые излечивали раны, но чтобы так быстро?
— Это хорошо. У тебя, наверное, есть вопросы…
Вопросы? Скорее, нет. Она даже не знает, что спросить.
Кайя сидела, оглушённая всеми этими новыми звуками и ощущениями, которые на неё обрушились. Это так странно — чувствовать вокруг себя новые грани мира и, одновременно, не понимать, что происходит.
— Ты знаешь, зачем я это сделал?
— Нет, милорд. Я даже не знаю, что именно вы сделали, — Кайя пожала плечами и, скользнув взглядом в его сторону, добавила, — единственное, что я знаю — вы обещали посадить меня на цепь, но не сделали этого…
Он воскликнул удивлённо:
— На цепь?.. Ну не на настоящую же цепь, маленькая веда! Как ты могла такое подумать! — он усмехнулся и добавил: — Но то, что я сделал, что-то вроде этого. Хотя…
Эйгер вышагивал вдоль камина, скрестив руки на груди, и вид у него был такой, словно он находился в замешательстве.
— …впрочем, я должен тебе рассказать, раз уж всё так получилось.
Он прислонился плечом к каминной полке, прячась в тени, но Кайя смогла разглядеть, что он прижимает к телу ту страшную руку, ту что скрывает в чёрной перчатке. Прижимает так, словно она болит. И внезапно ощутила его смятение и сожаление, и даже опешила — как у неё получается чувствовать всё это?
И… он же чудовище, как он может о чём-то сожалеть?
Но откуда-то взялось непреодолимое желание мысленно коснуться его руки и выяснить, что с ней такое. Желание спонтанное, возникшее помимо её воли. И прежде чем Кайя поняла, что с ней происходит, она уже потянулась мысленно к этой перчатке, словно тонкой прозрачной нитью того тепла, что поселилось теперь в её сердце. И тут же уперлась в невидимую стену между ней и Эйгером и даже вздрогнула от этого.
О, боги! Да что же она делает?!
— Я хотел связать тебя с арраяном — нашим Источником, — произнёс Эйгер негромко. — И тогда я бы всегда знал, где ты находишься. Не цепь, конечно, — он хмыкнул, — но убежать не позволит. Только, видимо, ты была ещё очень слаба, или, возможно, что-то напутал Оорд, а может, потому что ты веда. Дуарх его знает почему! Не так уж и часто мы привязываем чужих к своему арраяну! И во время обряда что-то произошло. Ты упала, потеряла сознание, а потом я почувствовал твою боль… и я испугался, что ты можешь умереть, — он запнулся, будто подбирал слова, — … мне пришлось сделать то, что первое подвернулось под руку, чтобы тебя спасти…
Будет гроза…
Голуби на карнизе делят хлебную корку…
Райда сидит и наблюдает за ними через окно…
На галерее под потолком на балках возятся во сне летучие мыши…
Оорд и Ирта на кухне говорят о ней…
Эйгер беспокоится о ней так сильно…
…столько беспокойства…
— Ты меня как будто не слушаешь?
Она перевела на него взгляд, вернувшись из мира новых ощущений.
— Слушаю, милорд.
— Да не зови ты меня «милордом»! Я никакой тебе не лорд вообще! А теперь тем более. Так что оставь это для кахоле!
— И как же мне вас называть? — спросила она растерянно.
— Зови меня, как все — джарт Эйгер. Или эфе. Или лучше… — он как-то замешкался и добавил, — выбери сама.
— А что означает «эфе» и «джарт»?
— «Джарт»… это что-то вроде «принадлежащий к роду», так обращаются когда говорят с кем-то из старших прайда, с главами клана или членами семьи. А «эфе» это обращение к верховному джарту. Ты же теперь одна из нас, учись этому…
Одна из нас?
— …И ещё, перестань постоянно говорить мне это коринтийское «вы», это режет ухо. В айяарр нет различий. Ты ведь знаешь айяарр, и, я уверен, что он не хуже моего коринтийского…