Тут, на козлах, Варшава воспринимается лучше еще и на запах. Запах чем ближе к центру, тем аппетитнее, смачнее. Всюду прямо на улице что-то пекут, жарят, а на морозе запахи от этого распространяются особенно вкусные. «Лютый» февраль не дает перебить эти запахи менее приятными, быстро замораживая выбрасываемые в разные укромные места помои. (По-польски помои зовутся вообще противно – «гной».)

А может, оттого чуять все это Андрюхе так приятно, что он – кухаркин сын, и теперь от запаха паленой птицы само собой вспоминается что-то давнее…

Еще и названия улиц под стать запахам – Пекарская, Медовая.

Здесь, на Медовой, остановились у красивого двухэтажного особняка, сплошь украшенного лепниной. Это был дворец епископа Млодзеевского, в котором теперь располагался российский посланник. Более глазеть по сторонам Андрюхе не следовало. Пока барин, с утра нарядившийся в парадный мундир, отправился докладывать посланнику о своем прибытии, Андрюха, как тот кот в сапогах, должен был позаботиться о хозяине – подобрать ему квартиру. Дмитрий Сергеевич позволил ему этим заняться.

Андрюха уже заприметил двухэтажный дом, в котором нужно спросить комнату для барина и чуланчик для него с Селифаном. Расположен он был не на Медовой улице, а на Подвале, по другую сторону от дворца российского посланника, почти прилепился к крепостной стене старого города.

Соскочив с возка, Андрюха с наслаждением потянулся, очень надоело сидеть, будто на бесконечно долгом уроке. Закончено такое дальнее путешествие! Славно! И вот он шагает по улице самой Варшавы, столицы Речи Посполитой, и снег поскрипывает под его начищенными сапогами. Когда булыжники проступят из-под снега, такую обувь нужно будет носить особенно бережно. Это будет уже скоро, приближается весна. Выглянувшее ее предвестником солнышко придает сапогам блеск, подобающий денщику капитан-поручика лейб-гвардии Преображенского полка.

Да и дом он выбрал подобающий – радующий глаз свежей штукатуркой, выкрашенной в желтый цвет. Наверное, недавно построен, еще и тараканы не завелись. И запах у дома хороший, такой несомненно понравится барину. На этот колдовской аромат Андрюха обратил внимание, еще проезжая мимо. Здесь на первом этаже была кофейня, а кофе Дмитрий Сергеевич почитает еще более, чем чай.

К тетушке, варившей кофе, Андрюха и подошел с заранее заученной польской фразой, только обращение «пан» поменял на «пани». Собственно, никакая она не тетушка, а молодая красивая женщина. Пани выслушала Андрюху с улыбкой и ответила ласково:

– Как славно мальчик говорит по-польски! Лучше, чем другие москали, которые уже целый год приходят сюда пить кофе. Так что я уже отлично разумею по-русски. Да, у нас есть свободная комната на втором этаже, можно освободить и вторую. Мы с радостью поселим у себя твоего господина. Видно, твой господин – вельможный пан, если у его слуги такие красивые сапожки! – женщина подмигнула Андрюхе.

– Так и есть, пани.

– Называй меня пани Гражина, – сказала веселая варшавянка и протянула Андрюхе сахарный крендель, формами чем-то напоминавший ее саму.

– Угощайся, мальчик!

– Дзенькую! – не забыл поблагодарить Андрюха, очень довольный, что все так удачно складывается.

– Думаю, о цене мы с твоим господином сговоримся, это не будет слишком дорого.

– Нужно прежде посмотреть комнаты.

– Какой благоразумный мальчик! Сколько же тебе лет?

– Двенадцать, пани.

– О, столько ж моему Збышеку! – пани Гражина кивнула в сторону худого рыжего паренька, вытряхивавшего из чашек кофейную гущу. – Комнаты понравятся твоему пану. Из одной можно увидеть нашего короля, когда он выезжает из своего замка. Но это теперь довольно тусклое зрелище. Настоящего короля Варшавы можно будет увидеть из окон той комнаты, что выходит на дом Млодзеевских. Я говорю про российского посланника Игельштрома. Он каждый день отправляется кататься с графиней Залуской. Вот это действительно королевский выезд! Збышек, ступай, покажи мальчику комнаты!

Пока мальчишки-одногодки по крутым деревянным ступенькам поднимались на второй этаж, Збышек без умолку болтал, вовсе не заботясь о том, чтобы Андрюха, сосредоточенно жующий вкусный крендель, еще и его поспевал понять. Но Андрюха все же разобрал, что комната освободилась совсем недавно, когда генерал Игельстром вывел из Варшавы часть войск, и что были какие-то трудности с оплатой постоя предыдущих квартирантов.

Андрюхе понравились и чистые комнаты, и вид из окна, который станет еще лучше, когда на липах, что растут вдоль мрачноватой крепостной стены, появится свежая зеленая листва.

– Я пойду за вещами, барин заплатит вперед, – сказал он решительно, чтобы никто не сомневался, что сделка заключена.

Когда Збышек догадался предложить: «давай помогу», Андрюхи уже и след простыл. Нужно было принести хотя бы один чемодан, в котором было все, что нужно барину для отдыха в дороге. Остальные вещи потом доставит Селифан, оставшийся дожидаться Дмитрия Сергеевича у посольства.

Торопясь все устроить скорее, так, чтобы ничего не сорвалось, проворный денщик будто в воду глядел. И все равно не успел.