— Представления не имею, — и это было правдой. Клемента была убеждена, что вечер Маркус провёл с императрицей.

— Не поверите. Этот чудак… этот сумасшедший патриций пытался купить у меня моего лучшего бойца.

— Зачем она ему, — брови Клементы взлетели вверх, хотя на сей раз она сразу догадалась о ком речь. Догадалась и о том, что за каприз сподвиг Маркуса на эту попытку.

— Ума не приложу. Думал, вы прольёте свет на эту прихоть.

Клемента вспомнила, как завороженно следил Маркус за боем. И эта выходка в самом конце…

— Не знаю и знать не хочу, — она помолчала, — и что же, вы согласились?

— Что? Клемента, милейшая. Цебитар знатен и знаменит, но деньги… богатство не его сильная сторона. Он не смог бы предложить мне достаточно, даже если бы продал свой столичный особняк.

— Должно быть, он был сильно огорчён, — сказала она с некоторым ехидством.

Луцио расхохотался.

— Он был зол, как семь химер. Я уже думал, как бы по-тихому позвать стражу да спровадить его из амфитеатра, пока до кровопролития не дошло. Но представьте… быстро угас и, кажется, успокоился.

Клемента усмехнулась.

— На вашем месте, Луцио, я бы не верила обманчивому спокойствию этой грозовой тучи. Если что-то его зацепило, то гром грянет. Не знаю только где и как. Эта валькирия ещё доставит вам проблем.

Распорядитель усмехнулся в ответ.

— Эта валькирия пока приносит мне только дожди золота. Так что грома я не боюсь.

— Смотрите сами, — Клемента отвернулась, помолчала, а потом спросила, — а как по-вашему, Луцио, у меня хватило бы денег её купить?

— Милейшая… денег — нет.

Она окинула взглядом грузную фигуру распорядителя.

— Вы не в моём вкусе, мастер боёв. Это вас не беспокоит?

— Ни капли.

— Жаль. Всё же подумайте о деньгах.

Она отвернулась, разглядывая зрителей в других ложах. Гости арены пестрели яркостью и разнообразием нарядов. Здесь были и лёгкие газовые одеяния на манер варварских, и бархатные камзолы истинных римлян, и кожаные плащи в подражание доспехам первых даэвов. Солнце палило неимоверно, и Клемента удивилась упорству этих франтов. Сама она в такую погоду не могла носить ничего тяжелее шёлковой туники, подпоясанной под грудью расшитым золотом кушаком.

Дверь за её спиной хлопнула, она услышала шаги и негромкое перешёптывание. Клемента напрягла слух, но в гомоне толпы расслышала лишь:

— … чтоб она сдохла. Выставляйте Сарацина.

Дверь снова хлопнула, и Луцио опять оказался рядом с гетерой.

— Какие-то проблемы, мастер?

Тот лишь дёрнул плечом.

— Скучная кухня нашего амфитеатра, — он помолчал. Клемента видела, как сжимаются и разжимаются пальцы, впиваясь в каменный парапет, — а сколько бы вы дали, Клемента?

— Дала бы? — она уже забыла давешний разговор.

— Сколько бы вы дали за эту рабыню?

— Ну… — Клемента задумалась. Инстинктивно положила ладонь на атласный кошель, привязанный к поясу, — полагаю, тысячу монет.

Она не стала упоминать, что именно эту сумму и так собиралась проиграть сегодня.

— Вы режете меня без ножа, прелестная.

— Да, — рассеянно сообщила она, — красота жестока.

— Я согласен. Забирайте её сегодня же. Сейчас же.

Клемента изогнула бровь и посмотрела на него.

— Что за перемена?

— Не могу смотреть, как печально ваше лицо.

Клемента закусила губу. Обман был очевиден, только вот где он — понять она не могла.

— Сейчас же… тогда мне придётся послать за слугами. Я ведь пришла одна.

— Я пошлю гонца к вам домой.

Бровь изогнулась ещё сильнее. Впрочем, что бы ни задумал Луцио, сделка выглядела выгодной. И Клемента ничего не теряла.

— По рукам, — гетера отцепила кошелёчек и бросила его распорядителю, — я взгляну на товар?

— Не оставляйте меня одного. Я погибну без вашей красоты.

Клемента нахмурилась, но деньги уже были в руках Луцио. Путь назад был отрезан.

— Ведь только ради служения прекрасному я согласился лишить себя источника дохода.

Клемента холодно рассмеялась. Впрочем, уходить она не стала. Лишь повернулась к мастеру боёв боком и снова принялась рассматривать гостей.

Клемента дважды хлопнула в ладоши и замерла.

— Постой-ка. Если тебе понравится подарок… будешь мне что-то должен.