— Я бы не сделала этого, — сказала она, когда смогла дышать, — Никогда.

Смертельный захват в одно мгновение превратился в объятья, когда рука Маркуса скользнула вниз, поглаживая прикрытую одной только батистовой сорочкой грудь.

— Не заставляй меня причинять тебе боль… — прошептал патриций в самое ухо невольницы, и по телу Рианы от близости его дыхания пробежала дрожь.

Риана хотела высвободиться, но осталась неподвижна, позволяя ладони Цебитара двигаться по своей груди. Маркус тоже не отпускал.

Сердце билось всё быстрее, кровь шумела в висках.

А затем руки патриция мгновенно исчезли, и, обернувшись, Риана обнаружила, что тот стоит неимоверно далеко — на расстоянии трёх шагов.

— Шесть последних императоров умерли от руки самых близких людей, — спокойно сказал патриций, неторопливо сматывая кнут. — Так же умерли мой дед и мой отец.

Риана некоторое время молчала — пока не почувствовала, что ещё мгновение и Маркус уйдёт. Скроется в дверях и больше некому будет выслушать её.

— Маркус… — она успела коснуться плеча патриция, и тот замер, не глядя на неё. — Я не предам. Что бы не пролегло между нами — я буду служить тебе и никому не позволю причинить тебе вред.

Риана медленно подняла на него глаза. В эти мгновения они казались чёрными как ночь — такими огромными были зрачки.

— Я хотел бы верить, что будет именно так, — тихо сказал он и уже другим тоном продолжил: — Идём. Нам нужно обсудить дела.

Темнота накрыла поместье Сантов чёрной паранджой. Оба — патриций и его рабыня — расположились в сумраке подворотни на противоположенной улице от его стен. Оба долго стояли, внимательно наблюдая за садом, прежде чем патриций заговорил.

— Ты уверена, что пойдёшь одна? — вопреки обыкновению, в голосе Маркуса отчётливо звучало беспокойство. Он злился на самого себя, потому что твёрдо решил, что будет использовать для негласных поручений эту валькирию — а теперь не мог решиться отпустить её от себя на пару шагов.

— Ты не привык доверяться другим, верно? — в губах Рианы отразилась насмешка, но глаза оставались серьёзны.

— Хочешь, чтобы что-то было сделано — сделай это сам, — сказал Маркус сухо, отворачиваясь от неё.

Риана покачала головой.

— От тебя слишком много шума.

«И слишком много жертв», — добавила она про себя.

— Хорошо. Лошади будут ждать тут. Ты управишься за час?

Риана кивнула.

— Быстрее. — Уточнила она. — Если меня не будет час, считай, что Клемента теперь только твоя проблема.

Она спешилась и, кутаясь в плащ, пересекла улицу — бесшумно, словно тень. А затем двинулась вдоль витой ограды, подыскивая место, где могла бы перебраться через неё, оставаясь незамеченной.

Маркус молча смотрел вслед удаляющейся фигуре. Он предложил Риане выбрать оружие и доспех, но та взяла только пару ножей. Повода сомневаться в валькирии не было и всё же… Маркус не любил ждать.

Риана подошла к двери, находившейся с тыльной стороны дома — она была заперта на простенький замок. Будь замок посложнее, она бы не справилась. Это было серьёзное упущение. Нужно было взять отмычки.

Изогнув запястье, она заставила упасть в руку пристёгнутый к локтю нож. Перехватив за рукоять, чуть присела и вставила в замочную скважину острие. Несколько раз повернула, нащупывая нужное направление, пока не раздался щелчок. Замок упал ей в руку и Риана осторожно опустила его на землю около двери.

По другую сторону обнаружилась кухня. Здесь царил полумрак. Потрескивали дрова в очаге, и мерно похрапывал повар в подсобке. В тусклом свете печи можно было разглядеть медную утварь, развешенную по стенам — кастрюли и сковороды, дуршлаги и терракотовые поддоны для запекания.

Риана бесшумно двинулась к противоположной двери. Та оказалась незаперта. Миновав её Риана поняла, что оказалась в атриуме — таком же большом зале с небольшим фонтаном по центру, какой имелся и в доме Маркуса. Только здесь мозаичный пол был надраен до блеска, а фрески на стенах, так же изображавшие сцены старинных битв, сохранились заметно лучше.

Вдоль стен стояло несколько скамей, на некоторых из которых дремали слуги. В промежутки между скамьями выходили двери — Риана уже знала, что эти комнаты предназначаются для мужчин семьи, если такие есть. Скорее всего Клементу должны были держать на женской половине — на втором этаже.