Я уже собирался купить небольшой вертел с жареными колбасками и вернуться к Фионе, когда на пыльной улице, ведущей от внутренней стены города, за которой пылали в закате купола Дворца Императора, появился одетый в синюю форму письмоносец.

– Есть ответ?
– Я подскочил к нему, прежде чем он успел перевести дух.

– Господин сказал, что он и ваш добрый друг будут сегодня вечером в Храме Друйи, у внешней стены. Вы сможете обсудить все дела после принесения жертвоприношения в честь завтрашнего празднования. Но встреча будет короткой, потому что в доме у господина очень важные гости, которых он не сможет оставить надолго.

Я дал вестнику монету и поспешил в гостиницу, чтобы дождаться шестой стражи, поскольку Друйя - бог ночи и тьмы. В Храм Друйи мой "добрый друг" придет за час до полуночи.

– Я иду с тобой, - заявила Фиона.

– Нет. Она тебя не знает. Я не хочу, чтобы ты напугала ее.

– Не думаю, что дерзийскую принцессу легко напугать. Я надену это проклятое платье, и она решит, что ты пришел с женой. Так ей будет даже проще.

С женой... Сны, страхи и путешествия последних месяцев заслонили от меня образ Исанны, хотя он постоянно был со мной. Я опасался, что то ужасное, что произошло между нами, было всего лишь проявлением более серьезной проблемы, которую я старательно не замечал очень долгое время, уверенный, что любовь найдет решение за нас. Она была королевой, в этом была ее жизнь. Она постоянно повторяла мне это, но я никогда не слушал. Я был... тем, чем я стал за долгие годы в разлуке, и, что бы она ни говорила, я никак не мог примириться с ее положением. Ее обязанности делали невозможной ее веру в меня. А мне же было необходимо доверие. Теперь наши пути разошлись окончательно, я опасался, что мы уже никогда не встретимся. Смеет ли она, позволяет ли она себе думать о сыне... и обо мне? Погрузившись в пучину воспоминаний, я не расслышал последних доводов Фионы, но, когда я вышел на шумную улицу и двинулся в сторону бронзового купола Храма Друйи, за мной хвостом следовала завернутая в белые одежды фигура.

В храме было темно, горели только свечи под красно-золотым мозаичным изображением быка у дальней стены.

Массивный купол поддерживала целая роща колонн, раскрашенных оранжевыми и красными полосами. Они мешали рассмотреть огромное изображение бога, от которого оставалось лишь ощущение чего-то гигантского и подавляющего. Толстые стены храма не пропускали шумов улицы, зато под колоннами на крюках были развешаны колокольчики, маленькие и большие, серебряные, медные и золотые. Колокольчики закачались от наших шагов, зазвенели и продолжали звенеть все время, пока мы шли к алтарю. В храме было несколько прихожан, они раскладывали на пяти алтарных камнях, уже и без того заваленных цветами, свои подношения. Я начал делать то же самое, медленно двигаясь от одного гранитного монолита к другому и оставляя на них букетики душистых трав, которые только что купил в цветочной лавке у ворот храма.

– Вы уже помолились?
– спросил низенький дерзиец с аккуратно подстриженной бородой, который стоял рядом со мной у третьего камня, ожидая своей очереди положить цветы.

– Да.

– Тогда поспешим.
– Он дружески подхватил меня под руку и повел в темную нишу между двумя камнями.
– А эта женщина, которая идет за нами?..

– Она со мной, - сказал я, усмехаясь.
– Совершенно безобидная. Клянусь жизнью.

– Хорошо. Мой кинжал всегда при мне. У вас есть четверть часа, не больше.

Прежде чем я успел поблагодарить его, Хаззир уже отошел и принялся пристально разглядывать фрески, изображающие загадочную пещеру Друйи глубоко под землей. Я шагнул в нишу, чувствуя, как за мной по пятам следует Фиона. Из тени поднялась женщина в бледно-голубом одеянии. Ее сияющие рыжие кудри были уложены в высокую прическу, открывающую самую изящную шею, какую я когда-либо видел. Я сразу почувствовал, что дела мои плохи.

– Сейонн! Ты сошел с ума, если пришел сюда!

– Ваше высочество!
– Я опустился на колени, но она не протянула мне руки, ее изящной нежной руки, той самой, которая за полчаса могла переломать кучу мебели высотой в человеческий рост, если ее хозяйка была чем-то расстроена.

– Кирил был здесь две недели назад. Я не могла поверить тому, что он рассказал нам.
– Я встал, глядя в ее зеленые глаза, требующие ответа, почему она должна выслушивать того, кто предал ее возлюбленного. Александр несколько недель казнил себя за то, что подверг тебя такой опасности, так обидел тебя, снова заставил страдать. А потом оказалось, что ты так цинично предал его... и как... его лошади... Ты понимаешь, что ты наделал?

– Моя госпожа, я клянусь вам, есть объяснение моим поступкам. Я не совсем невиновен...
– я не стал бы притворяться перед этим взглядом, - но я всей душой был против. Если он захочет, я буду служить ему, как и прежде, пусть даже снова в цепях. Если бы у нас было время, я рассказал бы все.

Она покачала головой:

– Если ты расскажешь мне все, это ничего не исправит. Ты прекрасно знаешь, что наши слова и желания не могут изменить мир. Зачем ты пришел? Она бросила подозрительный взгляд на завернутую в белое Фиону, но я не собирался тратить ценные минуты на церемонии:

– Я должен выяснить, как я могу найти человека по имени Балтар.

Кровь отхлынула от ее лица, рот искривился.

– Балтар... обряды?
– Лидия давно выступала против рабства.

– Да.

– Неужели месть? Я думала, ты выше...

– Человек не сможет придумать, какой мести заслуживает этот негодяй. Об этом позаботятся боги. Но я должен выяснить то, что ему известно, одну очень важную для всего моего народа вещь. Прошу вас, моя госпожа, он может обладать такими знаниями...
– Как мне объяснить ей свои страхи, вопросы, хитросплетения магии и истории, страдания души, обреченной на безумие? Мне понадобится не один час.

– Это ради сына Сейонна, госпожа, его ребенок родился с демоном в душе.
– Фиона откинула белую вуаль и посмотрела принцессе прямо в глаза. Вы же понимаете, что эззарийцы избегают говорить вслух о личном.